Слова вылетали сами по себе, и девушка чувствовала себя лучше. Она бросила взгляд на Тоха, который в пространстве между ней и стеной по-прежнему пытался добиться продуктивного щелчка от зажигалки. «Пожалуйста, зажги ее. Прошу», – умоляла Хваён. Тем временем лицо Чонхёка вновь стало бесчувственным. Он подошел на шаг ближе и спросил:

– То есть видео хранятся на этом телефоне?

Мужчина не стал выбирать. Всеми силами уклонялся от выбора. Люди, которые верят в то, что никогда не проигрывают, боятся проигрышей больше, чем все остальные. Чонхёк выхватил из рук Хваён телефон. А затем спросил:

– Какой пароль?

Девушка ответила:

– Один-два-три-четыре-пять-шесть.

Отнял-то он телефон Тоха. А на нем никаких видеофайлов не было. Телефон Хваён же лежал в рюкзаке вместе с учетной книгой. Чонхёк был поглощен изучением содержимого устройства. Но тут раздался щелчок, и зажигалка наконец сработала. Даже если гроссбух сгорел бы в пожаре, это бы ни на что не повлияло, ведь у Чуа были резервные копии, но девушке все равно хотелось по возможности сохранить оригинал. Хваён спешно огляделась вокруг: «Куда же я дела рюкзак? А, он под стулом, к которому я привязала Тохёна». Парень упал вместе с ним на пол, значит, и рюкзак валялся где-то неподалеку.

Хваён уже собралась встать, чтобы бросить в сторону Чонхёка слегка подрагивающее пламя. Но, застав странное действо, развернувшееся перед ее глазами, потеряла дар речи. Как и Чонхёк, который в процессе выискивания информации в телефоне почуял неладное и слегка поднял голову.

Что это?

Из тела Тоха, привязанного к упавшему на пол стулу, что-то вылезало наружу. Изо рта показалась тощая черная рука. И не только изо рта. Черные существа растягивали оставленные Хваён раны и вытекали из них наружу, словно грязь, затем становясь единым целым. Девушка только сейчас осознала, что все здание фабрики наполнил запах сырой земли, настолько тяжелый, что перекрывал даже вонь масла и бензина.

Запах гнилой земли. Это определенно… запах Юксадона. Запах, который исходит от ямы. Чонхёка будто пригвоздили к месту: он лишь молча смотрел, как его сын трясся всем телом так сильно, что веревки развязывались. Изо рта Тохёна один за другим продолжали с криками выползать мертвецы. Вот чьи вопли слышала Хваён.

Тохён все истекал сырой землей. Рожденные из выпростанной наружу грязи мертвецы сплетали вместе свои гнилые руки и ноги. За короткое мгновение существо обрело форму и разрослось настолько, что теперь почти касалось потолка. Руки, ноги и внутренности были связаны между собой будто пряжей, а кости с прилипшими к ним кусками плоти с треском стучали друг о друга. Было совершенно очевидно, на кого это вылезшее из ада существо собиралось направить всю свою злобу. Злые духи в едином порыве указали на Чонхёка.

– Ты вновь столкнул нас в яму. Украл у нас возможность увидеть свет. Сжег и спрятал наши кости, врал и делал вид, что их не было. Нам снова пришлось терпеть пренебрежение. Но мы отомстим. Твои душа и кости будут хрустеть на наших зубах. Мы пришли сюда, чтобы заставить тебя страдать.

– Хан Чонхёк! – слух бывшего мэра Яму тронул голос Тоха, прервавший множество других, похожих на вопли голосов.

Мишка вышел из-за спины Хваён и выкрикнул имя дяди. Он знал, какие слова в эту самую минуту могут не просто сильно ранить – абсолютно сломать Чонхёка. Это оружие гораздо более сильное, чем пистолет, нож и что-либо еще. Всего лишь пара слов.

– Вот тебе правда.