— Во сколько освободишься? — она садится на кровати и грациозно потягивается. Красивая грудь подпрыгивает, привлекая мое внимание. У нее безупречное сексуальное тело, и Агния прекрасно осознает, как влияют на меня ее нехитрые маневры. Взгляд изумрудных глаз с туманной поволокой встречается с моим. — Увидимся вечером? — спрашивает, так и не дождавшись ответа. — Приезжай к девяти, если не занят.

— Ладно, — пожав плечами, соглашаюсь я.

Снова чувствую себя странно. Нет ни особой радости, ни удовлетворения. Ее внезапная потребность во мне отдает манипуляцией. Она ощущает сквозящее между нами напряжение и пытается это исправить привычными методами.

— Набери, если твои планы изменятся.

— Не изменятся, — утверждает Данилова.

— Тогда договорились.

Скинув полотенце, начинаю спешно одеваться, подбирая разбросанную по спальне одежду.

— Ты посмотрел конкурсные анкеты? — непринужденно любопытствует она, неотрывно наблюдая за каждым моим движением.

— Да. Все отлично. Можно отправлять, — вставляю в шлейки ремень и фиксирую пряжку. Дёргаю вверх замок молнии на ширинке, застегиваю ряд пуговиц на рубашке, закатываю рукава.

— Макс? — настойчиво зовет она, вынуждая взглянуть в зеленые глаза. — Что-то не так? Ты еще злишься на меня?

— Нет, — отрицательно качаю головой, снова разрывая зрительный контакт.

Она шумно вздыхает и прикрывает наготу одеялом. Чувствую, что смотрит, буквально сверлит взглядом.

— Я позвоню твоей девочке и дам ей работу, — произносит ровным голосом.

— Варя — не моя девочка, — отрезаю резче, чем следовало, выдавая себя с потрохами. — Если не боишься, что она залезет в супружескую постель, то вперед. Отговаривать не стану.

— У моего мужа есть вкус, Максим, — с упреком выдает Данилова. — Он не тащит в койку всякий сброд.

— Ничего не было, — подняв на нее тяжелый взгляд, зачем-то оправдываюсь я.

— Но ты хочешь ее, — осаживает меня категоричным уверенным тоном. — Даже не спорь, Красавин. Я не дура и не слепая. Видела, как она вешалась на тебя, и как ты реагировал.

— Ревнуешь? — подозрительно прищуриваюсь.

— К ней? — Агния выразительно закатывает глаза и брезгливо поджимает губы. — Нет, конечно. Что за абсурдные мысли?

— Тогда к чему этот разговор?

— Хочу напомнить тебе, чтобы ты не забывал предохраняться, когда трахаешь уличных девчонок с сомнительными моральными установками, — прямолинейно высказывается Данилова.

Я рефлекторно сжимаю челюсть, яростно шагнув к постели.

— Скажи мне, милая, — наклонившись, шиплю ей в лицо. — Тогда на кой хрен ты пообещала работу этой уличной девчонке? Решила избавить меня от соблазна подцепить от нее какую-то заразу?

— Пожалела. Это обычная благотворительность, Макс, — равнодушно отзывается Агния. — Лучше скажи, почему ты так взбесился? — спрашивает в лоб.

— Меня бесит твое лицемерие, — цежу сквозь зубы.

— Лицемерие? — вскинув бровь, переспрашивает она. — В чем? Я не требую у тебя верности, но мне не нужны проблемы, и я прямо об этом заявляю. Не забывай про резинки, Красавин. Остальное меня совершенно не интересует.