Проснулся телефон. Звонил тихо и успокаивающе. Эту модель привезли из Америки: там умеют играть удобными пустячками. Все для удобства и только для него…

— Да! — отрывисто бросил Рындин и встряхнул длинной шевелюрой. Он еще ощущал на пальцах растревоженные мозоли от под тягивания.

— Наркоз сделан… — Это Аркашка. — Зрачки не реагируют…

Рындин скрипнул зубами: начинается…

— Резервуары для органов подготовлены?

— Все сделано…

Он сжал челюсть и резко втянул в себя воздух.

— Вводите сыворотку…

— Вводи сыворотку, — как эхо выстрела в горах отозвался где-то там голос Аркана, обращенный к работающей бригаде.

Молчание. Рындин ощутил запах формалина. Он знал, что ему это только кажется, но ничего не мог с этим поделать. Всегда в таких случаях его преследует тень морга.

— Ждем десять минут. На всякий случай.

— Ждем десять минут. На всякий случай… — повторил там, куда не достигал его взгляд, компаньон. И сбился на визг.

Нервишки погуливают у братишки…

— Не вздумайте пить, — в голосе Рындина зазвучала угроза.

Часы на стене были беззвучными, но Рындину казалось, он слышат, как они отсчитывают время.

Минуты? Да нет, если судить логично — только секунды.

Что-то вдруг звякнуло. Металл о стекло…

Где? Нет, это там — в операционной. Вот ведь слышимость?

Еще четыре деления на циферблате, и — шесть минут прошло…

В прихожей опять звонит телефон. Кто — интересно?

Теперь уже семь с половной. Еще две с половиной минуты…

Дыхание в трубке стало более частым: трус, блин!..

Девять и двадцать секунд… Девять пятьдесят три…

«Спокойней!» — дает себе команду Рындин. Ровнее пульс, глубже дыхание — есть!

«Десять… Минута в минуту…»

— Начинайте! — отчетливо произносит, нарочито безразлич ным, как ему кажется, голосом Рындин.

— Начинаем, — визгливо повторяет Павленко…

Рындин снова сжал глаза до пятен и боли. Так он достигал равновеся внутреннего спокойствия.

— Разрез сделан…

— Продолжайте, — произносит он просто чтобы что — то сказать.

— Сердце…

В голосе по другую сторону телефона, звучит плачущая нотка. Не хватает только истерики!..

Всякий раз с Аркашкой одно и тоже. Идиот! Приходится успокаивать.

На этот раз Рындин грубо его одергивает:

— Спокойней, иначе сорвешься. И сделаешь что-нибудь не так. Сосредоточься. Ну!..

Тот, наверное, вздрогнул. Интересно бы сейчас увидеть его глаза…

Рындину мерещится пульсирующее сердце человека, которого он никогда не знал и уже не узнает. Теперь уже не человека даже, а просто — донора. И закон чилась она при неблагоприятном для него стечении обстоятельств только от того, что его жизненный путь и цели доктора Олега Рындина неожиданно пересеклись.

Сердце запихивают в резервуар с раствором.

— Уложили! Сейчас упаковываем.

Теперь надо проверить: готова ли бригада в другой опера- ционной.

Рындин набирает номер по второму аппарату, там у телефона Геннадий Кавторадзе.

— Мы готовы, Олег…

Сколько он им внушал: никаких имен!

Голос его холоден и бесстрастен:

— Подготовься… Машина вот — вот выедет…

Потом приказывает Павленко.