– Что?!

Я жду, что Фрэнки будет отнекиваться, но он этого не делает.

– Она снова начала говорить что то о папе. Я так разозлился, что ничего не смог с собой поделать. – Футболка «Люди Икс», которую он носит, придает Фрэнки более молодой, хрупкий вид. В глазах испуг. Он вцепился пальцами в спинку кухонного стула. – Прости меня. Я облажался.

Аарон всхлипывает:

– Они снова нас заберут?

Я борюсь с паникой, поднимающейся в горле как кислота. Что теперь? Что мы будем делать? Тетя Элли слишком похожа на свою сестру. Где она пропадала все эти годы, когда мы в ней нуждались? Где то далеко. Мы впустили ее. Мы ей доверились. А теперь она просто сбегает, бросает нас, как и все, кто приходил до нее. У меня на языке разливается горечь. Пульс стучит в ушах.

Лицо Фрэнки белое, как лист бумаги.

– Они снова отправят нас в это место.

Аарон смотрит на меня с мольбой.

– Не дай им нас забрать.

– Пожалуйста, Сидни. Я больше не буду плохо себя вести. Пожалуйста. – Голос Фрэнки полон ужаса, его глаза огромны и испуганы. Жесткая оболочка исчезла. Фрэнки – просто напуганный ребенок. И он нуждается во мне.

Кто защищал их все эти годы? Хранил их в безопасности? Держал нас вместе? Я. Это всегда зависело от меня. И сейчас они смотрят на меня, отчаянно надеясь, что я их спасу. Я должна их спасти.

– Этого не случится. Нет, если конечно я смогу все исправить.

Я поворачиваюсь на пятках и выхожу на улицу. Холод пронизывает меня насквозь, но я его почти не чувствую. Слабый свет на крыльце отбрасывает на небо изрезанные тени. В воздухе кружатся крупные снежинки. Тетя Элли сгорбилась на нижней ступеньке крыльца, ее чемодан стоит на земле рядом с ней, в руках телефон. Я торопливо спускаюсь по ступенькам и поворачиваюсь к ней лицом.

– Ты не уедешь.

– Я не могу это сделать. Мне очень жаль.

Я дрожу, стуча ногами. Кажется, что мои легкие, как воздушные шарики, вот вот лопнут от огромного, сокрушительного давления.

– Здесь больше никого нет. Ты уйдешь, и эти мальчики там пропадут. Они пропадут. Ты понимаешь? Больше никого нет. Ты пришла сюда и дала мне обещание. Ты обещала.

Складки на ее коже резко выделяются в тусклом свете крыльца. Ее глаза – колодцы, в которые я не могу проникнуть.

– Я пыталась.

– Пытаться недостаточно!

– Сидни, мне очень жаль. – Она поправляет левую серьгу – старинное оловянное сердечко со свисающей фиолетовой жемчужиной. Ее взгляд устремлен в небо. Но там только снег и темнота, нет легких ответов или решений, которые можно получить от звезд. Не здесь. Не для нас. – Что бы ты ни думала – как бы это ни выглядело для тебя – мне не все равно. Надеюсь, ты это знаешь.

Снег тает на моих носках. Ноги замерзают. Белый пар вырывается изо рта при каждом вдохе.

– Все так говорят, но не подразумевают ничего подобного. Потому что, когда настоящее дерьмо случается, их нигде не найти.

Пара фар проносится по трассе и заезжает на нашу подъездную дорожку. Снег разбрасывает ореолы света. Тетя Элли встает. Она берется за ручку своего чемодана и направляется к такси.

Мои ресницы покрываются коркой инея. Я дрожу так сильно, что мне трудно говорить внятно.

– Мама сдалась, – бросаю я ей в спину. – Она сдавалась каждый чертов день. Когда было трудно, она просто сдавалась.

Тетя Элли останавливается.

– Я… У меня нет выбора.

Водитель опускает окно.

– Дамочка, вы едете или нет? На улице минус двадцать градусов.

– Вот тут ты ошибаешься. У нас всегда есть выбор.

– Я не знаю, как это сделать.

– Фрэнки не без острых углов, я знаю. – Мои слова перескакивают друг через друга, спотыкаясь о мой язык.