— Даже если ты где-нибудь ошибешься.

     Тейлор вошел в гостиную впереди Фрэнка и застенчиво посмотрел на мать. Донна не знала, что сказать. После того, что сделал Фрэнк, всякие слова казались излишними. Главное, ее мальчик снова здесь и готов к выступлению. Доверившись инстинкту, она просто обняла сына и прижала к себе.

     На мгновение — словно он был еще малышом и нуждался в материнской ласке — Тейлор позволил ей это. Но потом отступил назад, вспомнив, что он взрослый одиннадцатилетний мужчина.

     — Мама, ты помнешь куртку.

     Она нежно улыбнулась в ответ.

     — Извини, я забыла.

     Фрэнк, вошедший за Тейлором с гитарой в руках, подал мальчику инструмент.

     — Пора в дорогу, старина.

     Они расстались с Тейлором у заднего входа в школьный зал, где его немедленно поглотила беспокойная толпа, состоящая из детей, двух учителей и одного помощника учителя.

     В зале Фрэнк выбрал три места в третьем ряду, почти в самом центре. Едва они сели, капельдинерша в белых носочках и бледно-розовом вечернем платье подала им синюю программку.

     Донна пробежала листок взглядом. Имя Тейлора стояло восьмым. Великолепно. Она успеет трижды умереть от страха.

     После каждого номера, едва исполнитель покидал полутемную сцену, сердце Донны начинало колотиться так, что болели барабанные перепонки и содрогалось все тело. Приближалась очередь Тейлора.

     И наконец она настала.

     Тейлор вышел на сцену, где для него был приготовлен табурет. Перед ним стоял микрофон, а позади не было ничего, кроме зеленого занавеса. Сердце замерло у Донны в груди.

     Она нагнулась к Фрэнку.

     — Он кажется там таким маленьким...

     Ему нравилось ощущение прильнувшего тела, нравилось, что она так доверительно шепчет ему на ухо.

     — Это обман зрения.

     Она чуть повернулась к нему и почти коснулась губами его уха. Но тут же подалась назад.

     — Потому что сцена такая большая?

     Он улыбнулся.

     — Нет, для тебя он всегда будет маленьким, потому что так устроено зрение матери.

     — Шш, он начинает, — нервно шикнула Донна. Она сложила пальцы крестом и впилась глазами в сцену.

     Тейлор постучал по микрофону, и удары гулко разнеслись по залу. Она видела, как сын набрал полные легкие воздуха, будто собираясь броситься в воду.

     — Первым номером, — обратился к аудитории Тейлор, и его голос звучал тоньше, чем обычно, — я хотел бы исполнить «Зеленые рукава». Посвящается моей маме. — Он посмотрел в зал и представил себе ее лицо. Яркий свет софитов не позволял разглядеть даже сидящих в первом ряду.

     В ответ на это посвящение раздалось несколько смешков. Донна сморгнула слезы и всхлипнула.

     — Он еще не начал, — прошептал ей Фрэнк.

     — Начал, — возразила она. Донна не заметила, что ее рука нашла руку Фрэнка и сплелась с ней пальцами. Так она и просидела все три номера, каждый из которых был лучше предыдущего. Тейлор начал неуверенно, но, когда он погрузился в музыку, пальцы заработали смелее. В последней вещи он не сделал ни одной ошибки.

     Когда он закончил, зал хлопал искренне, а не с равнодушной вежливостью, как предыдущим исполнителям.