Мысленным взором он видел, как она зажимает трубку между плечом и ухом, придерживая рукой, как делала это всегда, подражая матери.

     — Нет, мамочка еще в клинике. Работает. — Светская дама исчезла, уступив место девочке. — Когда ты приедешь, дядя Фрэнк? Я скучаю по тебе, и мама теперь никогда не бывает дома. — Она замолчала, будто испугавшись, что выдала секрет. — Папочка старается изо всех сил, но все равно ужины у него получаются невкусные.

     Фрэнка поражало, как легко дети осваиваются с переменами. Как легко Молли стала называть Шейна папочкой почти с самого начала. Интересно, сколько потребуется времени, чтобы Тейлор и Стивен стали называть его папой.

     Если такое вообще возможно.

     Но тут чувство вины вырвалось на свободу при мысли о том, что означали слова Молли.

     — У мамы сейчас много работы, да?

     Молли драматически вздохнула, и Фрэнк готов был поклясться, что это получилось у нее в точности как у взрослой женщины.

     — Постоянно. Первая медсестра уехала, а следующая, как сказала мамочка... — Молли напряглась, вспоминая, — не оправдала надежд. Потом была еще одна. Но она уехала через день. Теперь мамочке некогда даже пообедать со мной. Бабушка говорит, она совсем исхудала.

     Всякий раз, когда он звонил Джинни в клинику, сестра уверяла, что все идет как по маслу. Говорила, чтобы он не спешил с отъездом из Сиэтла, поскольку она вполне справляется. Зачем она лгала? Почему не сказала, как на самом деле лихорадит клинику?

     Вина поднималась, как тесто, в которое положили слишком много дрожжей. Больше нельзя давать себе поблажки.

     Он принял решение.

     — Скажи мамочке, что я еду домой. — Он встал. Неуверенность прокралась в едва родившийся план. — Буду не позже чем завтра вечером. До свидания, моя сладкая. — Он уже хотел повесить трубку, но услышал еще какой-то голос на том конце.

     — Подожди, дядя Фрэнк, не вешай трубку. Папочка хочет поговорить с тобой.

     Донесся шорох переходящей из рук в руки трубки. Теперь уже Фрэнк зажал трубку между плечом и шеей, достал из шкафа свой чемодан и бросил на кровать. И как раз успел расстегнуть молнию, когда раздался голос зятя.

     — Привет, бродяга. Как дела? Подожди, — перебил он Фрэнка, не дав ответить. — Молли, мой руки, ужин почти готов. Извини, я тебя снова слушаю, Фрэнк.

     Интересно, подумал Фрэнк, отдаленный стон был плодом его воображения или реакцией Молли на упоминание об ужине?

     — Вопрос не во мне, — ответил он на приветствие Шейна, — а в Джинни. Молли меня тут немножко просветила. Она говорит, что сестры расползаются из клиники, как тараканы.

     Неловкая пауза показала, что такая информированность застала Шейна врасплох. Данное жене слово боролось с нежеланием врать. Правдолюбие победило.

     — Да, счет пока три — ноль. Сейчас у нее нет никого, но ты же знаешь Джинни. Упрямая как осел.

     Да, и способная уработать себя до полусмерти.

     — Но почему... — начал Фрэнк.

     Шейн рассмеялся.

     — Она хотела дать тебе шанс пойти за своим ангелом. С тех пор как мы познакомились, Джинни искренне верит в предчувствия и предначертания. У нее такое чувство, что Донна — твоя суженая.

     Жаль только, что Донна смотрит на это иначе, подумал Фрэнк.