|
Тогда брат женился. Не скрою, он повел себя очень великодушно по отношению к нам с мужем. - Минутку! Вы хотите сказать, что он регулярно посылал вам деньги? - Нет. Мой покойный муж на это не согласился бы. Но брат пользовался каждым удобным случаем, чтобы сделать нам подарок. Когда лет пятнадцать назад я заболела острым бронхитом, он перевез меня к себе на виллу в Сен-Рафаэль. Но мне быстро стало ясно, что я там лишняя. Об этом легко догадаться по взгляду, брошенному старушкой на г-жу Ле Клоаген. - С братом не очень-то считались дома. По-моему, он жалел о тех временах, когда плавал. Он купил себе лодку и каждый день уходил в море удить рыбу это была его единственная отрада. Там он, по крайней мере, чувствовал себя спокойным. - На вилле жили с комфортом? - Еще бы! Насколько мне помнится... минутку... у них было двое слуг. - Словом, безмятежная, в общем, жизнь при доходе в двести тысяч франков? - Наверно. Мне ведь никогда не приходилось проживать по двести тысяч в год. - Ваш брат был крепкого здоровья? - Чуточку слишком полнокровен. Но, на мой взгляд, здоров. Что с ним стало? Все поворачиваются к г-же Ле Клоаген, поджавшей губы и ожесточенно замкнувшейся в молчании. - Могла быть ваша невестка заинтересована в убийстве собственного мужа? - Кто ее знает! Я, правда, так не думаю: рента была ему назначена только пожизненно. - Вам нечего нам сказать, госпожа Ле Клоаген? Мегрэ встречает взгляд, проникнутый такой ненавистью, какой он никогда еще не видел, невольно улыбается и объявляет: - Ладно! Господин следователь, сейчас я дам вам некоторые пояснения... Налей-ка рюмочку, Люкас! А покрепче в доме ничего нет? - У нее в комнате полбутылки коньяку, - вмешивается старик. В спальне Антуанетты Ле Клоаген, разумеется. - Вот в нескольких словах вся история. Ле Клоаген ведет в Сен-Рафаэле легкую жизнь человека, который волен тратить двести тысяч в год... Я звонил в банк. Десять лет назад сэкономлено у него было всего несколько десятков тысяч франков... Но вот он скоропостижно умирает. Возможно, в один прекрасный день вдова Ле Клоаген соблаговолит поведать, от чего он умер. Скажем, от солнечного удара на рыбалке, повлекшего за собой кровоизлияние в мозг?.. Как бы там ни было, его жена и дочь остаются без средств. А есть люди, господин следователь, которые не в силах примириться с подобной перспективой. И тут по воле случая вдова встречает на набережной в Канне клошара, темного, безобидного бродягу, который на удивление схож с бывшим судовым врачом. Только что, господа, сен-рафаэльская полиция по моему указанию обнаружила останки подлинного Ле Клоагена, замурованные в одном из подвалов виллы. Это все. Впрочем, нет. Я должен добавить еще одну деталь. Когда старому клошару предложили удобную и беззаботную жизнь под чужим именем и бедняга, уставший шляться по гавани и ночевать под открытым небом, дал согласие, возникло непредвиденное препятствие. Как будет он ежегодно писать расписку в получении денег от адвоката? Он же немедленно себя выдаст. Попытка выучить его подделывать подпись покойника окончилась ничем, он свое-то имя с трудом выводит. Вот почему его заставили отрезать себе фалангу указательного пальца на правой руке - это послужит достаточным оправданием. На Лазурном берегу его знают слишком многие. Следовательно, переселяемся в Париж. Сестра Октава может обнаружить подмену. |
