|
Она была ребенком, и, повторяю, вы не имеете права... Трагедия и фарс чередуются ежеминутно, ежесекундно. Перед собравшимися - самка, решившая защищаться зубами и когтями. - Я не убивала этой женщины, которой даже не знаю. - Кто же тогда убил? - Ничего я не знаю. Ничего не скажу. Ненавижу вас, чудовище! Чудовище - это Мегрэ, который наливает себе коньяку и утирается, по-прежнему ощущая на себе недоуменный взгляд следователя: тот уж считал дело законченным, но теперь отдает себе отчет в том, что оно стало еще запутанней. - Люкас, уведи старуху. Мегрэ нарочно съязвил: "старуху". Ответом ему служит новый испепеляющий взгляд. - Жанвье, займись девицей. Внимание... Люкас... Жанвье... Г-жа Ле Клоаген бросается к распахнутому окну. Нет, не за тем, чего опасается комиссар, - не для того, чтобы покончить с собой. Просто она дошла до такого ожесточения, что надеется учинить скандал, завыть, позвать на помощь, забыв, что сейчас на бульваре Батиньоль, где между деревьями текут настоящие реки, так что он напоминает собой рельефную географическую карту, кошки - и той не увидишь. - Браслеты, Люкас! Жанвье, закрой окно! Хохот, нервный трагический хохот. Это не выдержал старый клошар, который смеется до слез, видя, как мегера, так долго державшая его в страхе, борется с коротышкой бригадиром, награждает его пощечинами, царапается, бьет носком туфли по ногам. Мог ли он представить себе, что настанет день... - Я настаиваю, я требую немедленно позвонить моему адвокату... Вы не имеете права... Никто не имеет права... Видимо, судьба распорядилась так, чтобы этот день закончился совсем уж гротескно. Звонок. Еще звонок. Мегрэ подходит к дверям и открывает. - Прошу прощения... А где же моя приятельница? Раздраженная дама в возрасте, за ней долговязый робкий молодой человек. Она удивленно взирает на странных посетителей, застывших посреди гостиной. Потом замечает г-жу Ле Клоаген и с восторженной улыбкой устремляется к ней. - Антуанетта, милочка! Представляешь себе, из-за этой грозы... Гостья останавливается как вкопанная. На руках, которые она собиралась сердечно пожать... Возможно ли?.. Наручники! - Но... но... Она поняла. Эти люди - полицейские. И она, урожденная Каскюран де Немур, чуть ли не женила сына на... - Идем, Жермен. Это... это... Дама никак не подберет слово, которое достаточно полно выразило бы ее негодование. Это ловушка! Это... Не хватает только журналистов и фотографов! Что если ее задержат и завтра ее имя появится в газетах? К счастью, ей дают беспрепятственно выскочить на площадку и ринуться вниз по лестнице, таща за собой сына. Указательным пальцем Мегрэ уминает табак в трубке и в последний раз оглядывает место действия, затем Люкаса, Жанвье. - Двинулись, ребята. Маленькая старушка побаивается, что о ней забыли, но комиссар успокаивает ее. Нет, нет, он помнит о ней! - А вас, сударыня, если позволите, я отвезу на такси. С нею он нежен, как со старенькой мамой. 9. Луковый суп У Мегрэ бывают странные минуты, когда, вот как теперь, он с откровенным сибаритством предается плотским радостям, но в то же время мозг его напряженно работает и духовные силы доведены до предела. |
