Старшая охранница, округлив рот, уставилась на пленника; остальные лучницы разглядывали его с таким же удивлением. Несомненно, то был первый мужчина, которого они видели в жизни, странное и ужасное существо, ввергнувшее мир в катастрофу. Идрана прикрикнула на стражей.

– Ну, что вы разглядываете эту тварь? Сенар с облезшей шкурой… тоже невидаль!

– Я не сенар, – произнес Блейд, – я человек.

– Тем хуже для тебя, – Идрана кивнула в сторону каморок, лепившихся вдоль изгороди. – Пошел! Живо!

Странник наклонился – притолока низкой двери не доходила, ему до плеча – и шагнул внутрь. Лязгнул металл; его новая тюрьма, в отличие от хижины на берегу Орилы, имела замок. Несомненный признак цивилизации! В каморке царила темнота, и Блейд ощупал ладонями прочные бревенчатые стены и земляной пол. Нет, отсюда не убежишь! Он присел на корточки, потом лег на бок у порога; в этом закутке он даже не мог выпрямиться во весь рост.

Снаружи раздались шаги, потом в двери, в четырех футах от пола, раскрылось крохотное – только просунуть руку – окно.

– Блейд!

Это была Идрана. Странник молчал.

– Блейд, ты меня слышишь?

Он плотно сжал губы.

– Хорошо, можешь не отзываться, но запомни мои слова. Все сестры, которые охраняют загон, из клана Меча. Ни одна и близко не подойдет к этой двери! Есть будешь то, что останется после волосатых… то, что передаст твой вонючий приятель… – она сделала паузу. – Может, он все сожрет сам, но пять дней ты продержишься. Потом я снова приду, и мы поговорим. Видел кол у ворот?

Пять дней! Странник мрачно усмехнулся в темноте. Господь за неделю сотворил мир; неужели Ричард Блейд не выберется отсюда за половину этого срока? Нуг жив и сидит снаружи – вот что главное! Он прикрыл глаза, вслушиваясь в звук удалявшихся шагов. Раздался резкий голос Идраны, инструктировавшей стражей, потом ворота загона со стуком захлопнулись, и наступила тишина.

Но ненадолго.

Вначале Блейд уловил какое‑то неясное бормотание и шелест; затем – взревывания и глухой стук, похожий на удары по дереву; наконец послышались яростное рычанье, топот и шум свалки. Это длилось минут пять, после чего странник услышал жалобное повизгивание и стоны – Нуг‑Ун учил сородичей уму‑разуму. Губы Блейда растянулись в улыбке; он привстал, согнув спину, и попытался растворить оконце. Дверка, однако, не поддавалась – видимо, была прикрыта снаружи на засов.

Вскоре рядом с его темницей раздалось сопение, и окошко открылось. За ним стоял Нуг, сжимая в огромной лапе неведомо откуда взявшуюся палку, вид у него был слегка взъерошенный.

– Как дела, приятель? – поинтересовался Блейд, ухмыляясь во весь рот.

Дикарь с отвращением сплюнул на землю.

– Плохие сенары. Драться с Нуг‑Уном.

– Ну и?..

– Нуг‑Ун отнять палку, бить плохих сенаров. Нуг‑Ун показать им, кто вождь! Теперь плохие сенары бояться.

– Это хорошо, – сказал странник, поразмыслив, – Если Нуг‑Ун прикажет, сенары нападут на женщин?

Его приятель грустно покачал головой.

– Нет. Они бояться Нуг‑уна, но самок бояться больше. У Нуг‑Уна – дубинка, у самок – острые палки.

– Нет, так нет, – вздохнул Блейд, распростившись с мыслью спровоцировать бунт и удрать в суматохе.

Нуг ухватил замок мощной дланью и дернул; дверь затряслась. Сенар радостно оскалился.

– Нуг‑Ун ломать это, – он снова потряс дверь, – Блейд выходить и бежать. Бежать быстро! Злые самки не поймать!

– Нет, рано. Блейд и Нуг‑Ун бегают лучше самок, но их острые палки летят еще быстрее.