Письмо неприятно поразило Олега; его система защиты имела «три пояса», надежно упрятана от любых вторжений, но Олег знал и силу лондонского Сити–банка. Там была создана специальная лаборатория и возглавлял ее талантливейший создатель компьютерных программ, от него можно было ожидать всего. Информация Малютина хотя и была неприятной, однако не вышибла из колеи Олега; он, как гимнастка Светлана Хоркина, которая, потерпев недавно здесь, в Сиднее, на олимпиаде неудачу, сжала в маленький почти детский кулачок свою огромную волю, пошла в новую атаку и стала олимпийской чемпионкой. Вот это и есть русский характер. «Но и я ведь тоже не эфиоп! — думал Олег. — Я тоже соберусь с силами и построю новую систему маскировки. Я еще покажу им кузькину мать!»

Пошел к Катерине:

— Мне надо лететь в Мельбурн.

— Я полечу с вами, — сказала она решительно. — И вообще, давайте условимся. Вы будете говорить: нам надо лететь, а не мне, потому что я ни на шаг от вас не отстану. К тому же в этой дыре мне не нравится. Мне одной тут нечего делать.

К ним вошел генерал и тоже сказал:

— Мы будем всегда вместе. Мне нужно будет пользоваться компьютерной почтой, а я, к сожалению, не знаю, как с этим чертом справляться. И потом: давайте посчитаем деньги. У меня их совсем немного, а между тем, цены тут оглашенные.

Олег их обрадовал: каждый из них скоро получит по три миллиона.

Больше суток им понадобилось на то, чтобы с крайнего севера континента перелететь на крайний юг в столицу Австралии. Здесь они получили деньги, и Олег категорически потребовал от своих спутников поселиться от него отдельно в пятизвездочном отеле. Сам же выбрал гостиницу среднего достоинства. Катерина его поняла и покорилась. Однако для себя решила: номер–то снимет в пятизвездочном, но большую часть времени будет находиться с Олегом.

Каратаев заменил всю систему своих кодов и приступил к операциям. Действовал он широко, смело, бесцеремонно вторгался в хранилища банков и выхватывал оттуда крупные суммы. Перебрасывал в Россию на адреса, которых у него было много, около сотни. Банкирам же делал приписки: «Будьте благоразумны. Не дергайтесь, иначе оставлю без штанов. Вася с Кергелена».

И так он работал день, два и три, и ждал какой–нибудь реакции, но реакции не последовало, и однажды вечером Олег не заказал себе в номер ужин, а спустился в вестибюль, чтобы отсюда пройти в ресторан. И здесь увидел Катю. И обрадовался, как дитя.

— Ты думал, я тебя оставлю одного. Не дождешься. Я буду сидеть у твоего номера, как верная собака.

И Олег ей сказал:

— А тут на краю света есть православная церковь. А?.. Что ты мне скажешь?

— А ты лучше скажи, что ты мне скажешь?

— А я скажу: мы можем пойти в нее, и батюшка нас повенчает.

Катя смутилась. Она давно ждала этого окончательного аккорда в симфонии их любви, и теперь, когда этот аккорд прозвучал, она почти его не услышала: так он был тих и нежен. И только сказала:

— Ну, если ты так решил…

Утром они обвенчались. И в тот же день Олег заказал билеты на самолет, отлетающий на остров Тасманию. Он теперь был человеком семейным и решил проявлять в своих делах осторожность. Перемена мест была для него маневром, при помощи которого он «сбрасывал с хвоста» возможных преследователей.

Тасмания встретила их ледяным ветром и внезапно налетающими и тут же пропадающими зарядами снега.