– Что и следовало ожидать, – задумчиво ответил Гарфилд. – А что со вторым проектом – с пузырем Алькубьерре?

Я расхохотался.

– Первые модели космических кораблей с такими двигателями у нас появились еще в начале XXI века. Они удивительно полные и подробные, если не считать серого ящика с надписью: «Здесь должен быть варп-двигатель». Я уже почти закончил работу – просто жду, когда доставят заказ с негативной энергией.

Гарфилд улыбнулся:

– Ну, значит, я буду и дальше давить на Хью. Если он даст нам хоть что-нибудь, хоть малейший намек…

– Знаю, Гарфилд. Нам остается только надеяться.

12

Детективное расследование

Икар. Сентябрь 2320 г. Система инопланетной цивилизации

– Им нужен какой-то способ идентификации адреса, – задумчиво протянул я, глядя на созданную мной карту.

– Почему это? – спросил Дедал.

Я указал на карту, на которую мы нанесли сотни ворот «червоточин», двигающихся по своим собственным орбитам.

– В противном случае это просто случайные «червоточины». Как поступали местные – просто выбирали одну из них наугад и надеялись на лучшее? Наверняка должно быть что-то вроде уличных указателей.

Дедал кивнул. Он последовал за мной через «червоточину» и теперь сидел в шезлонге, который нравился ему больше всего в моей ВР. На коленях у него лежала Шпилька, а в руке он держал чашку кофе.

– Теории есть? – спросил он.

– У каждой «червоточины» есть пара станций или спутников, и каждая из них сориентирована относительно галактической оси. То есть это сделано сознательно. Логика говорит нам, что они удерживают «червоточины» открытыми с помощью какой-то негативной энергии. Логика также говорит, что они должны предоставлять идентификационные данные.

– Которые мы сможем сразу же прочесть, потому что тут все говорят по-английски.

– Заткнись. У нас тут триста сорок два отдельных образца, с которыми можно работать. Если мы получим хоть какой-нибудь ответ от спутников, то без проблем извлечем конверт, полезные данные и идентификацию.

– Или мы отправим радиосигнал спутнику, а он воспримет это как нападение и собьет нас.

– Точно. – Я помолчал. – Но радиообмен – это неплохо для начала. Радиосигнал – направленный; его мощность быстро уменьшается, поэтому он идеально подходит для избирательной активации. Я уверен, что запрос даже не должен быть сложным.

– Превосходная теория, – заметил Дедал, – но тебе не кажется, что если ответ могут вызвать вообще любые сигналы, то спутники будут постоянно реагировать на случайные флуктуации звезд?

Нам пришлось потратить несколько часов на то, чтобы в ходе экспериментов найти частоту, на которую реагировали спутники, – и она, что не удивительно, не соответствовала спектру излучения ни одного элемента периодической таблицы, и поэтому сигналы с данной частотой не могли появляться естественным путем. Механизм был простым: посылай сигнал спутнику дольше пяти миллисекунд, и тогда он отправит обратно нечто, похожее на сетевой пакет.

Я посмотрел на экран, на котором ответ демонстрировался в формате шестнадцатеричного дампа.

– Так, отлично. Я несколько раз отправлю запрос одной и той же станции, чтобы выявить временные метки и тому подобное, а ты тем временем займись разными станциями, чтобы найти изменения, которые, вероятно, являются полезными данными.