|
– Нет, Жюстен не выдумал… Его страх, смятение в то утро, когда он прибежал в больницу, не были притворными. Не выдумал он и того, что тело, лежавшее на тротуаре, казалось ему слишком длинным. К тому же есть и свидетель, слышавший, как он бежал. А что сказал по этому поводу судья, язвительно ухмыляясь? «Вы все еще доверяете свидетельским показаниям детей?» Или что то в этом роде. Именно судья и ошибается. Дети никогда не выдумывают, потому что нельзя создать что то из ничего. Правда всегда строится на… на прочной основе, и дети, даже переиначив все на свой лад, никогда ничего не выдумывают. Так… Так! Снова удовлетворенное «так» – Мегрэ не раз и не два повторял это словцо, будто поздравляя себя с победой. На тротуаре лежало тело… И, разумеется, поблизости стоял человек. Действительно ли у него светлые глаза? Возможно, что и так. Потом оба побежали. Мегрэ готов был присягнуть, что старик судья не мог врать преднамеренно. Жарко, душно! Пот заливал глаза. Тем не менее Мегрэ опять соскочил с постели и успел снова набить трубку до возвращения госпожи Мегрэ. А раз уж встал, то надо воспользоваться этим. И, открыв шкаф, он налил из бутылки полный стакан рома и выпил. Ну и пусть подпрыгнет температура – ведь все уже будет закончено! Вот ведь здорово! Это вам не обычное расследование, а расследование, произведенное в постели! Этого мадам Мегрэ оценить не способна. Нет, судья не солгал, и тем не менее ему хотелось сыграть шутку с мальчиком, которого он ненавидел, как ненавидят друг друга мальчишки сверстники. Наверно, они уже шагают по улице… А вот уж поднимаются по лестнице… Легкие, летящие шаги ребенка… Госпожа Мегрэ открывает дверь и подталкивает вперед маленького Жюстена. Его морская куртка из грубой шерсти покрыта мелким бисером дождевых капель. От нее пахнет мокрой псиной. – Подожди, малыш, я сниму твою куртку. – Я сам сниму. Госпожа Мегрэ подозрительно взглянула на мужа. Конечно, она не поверила, что он курит ту же самую трубку. Но кто знает, подозревала ли она, что он осушил стакан рома! – Присядьте, Жюстен, – произнес Мегрэ, указывал на стул. – Благодарю. Я не устал. – Я пригласил вас, чтобы поболтать с вами по дружески. А что вы собирались делать? – Решать задачу… – Значит, несмотря на все треволнения, вы все же ходили в школу? – А как же не пойти? Да, самолюбивый мальчишка. Петушится еще больше, чем прежде. – Мадам Мегрэ, будь любезна, присмотри за отваром из овощей на кухне. И закрой дверь. Когда жена вышла, он подмигнул мальчишке и, перейдя на «ты», попросил: – Дай ка кисет с табаком, вон он, на камине… Вынь из кармана моего пальто трубку. Благодарю, дружок. Ты не испугался, когда за тобой пришла моя жена? – Нет, – гордо заявил Жюстен. – Тебе было досадно? – Еще бы! Ведь все твердят, что я выдумываю. – А ты ведь не выдумываешь, верно? – На тротуаре лежал мертвый человек, а другой… – Не торопись! – Что? – Не так быстро… Садись… – Да я не устал. – Знаю, но зато я сам устаю, когда вижу, что ты стоишь… Мальчик присел на краешек стула и, свесив ноги, принялся ими болтать; между короткими штанишками и длинными носками торчали голые колени. – Скажи ка мне, какую штуку ты отмочил с судьей? Вспышка возмущения, – Я ничего ему не сделал. – Ты знаешь, о каком судье я говорю? – О том, который вечно торчит за окном и похож на филина. – Пожалуй, на сову… Что же произошло между вами? – Я никогда с ним не говорил, – Что же произошло между вами? – Зимой я его не видел, потому что, когда я проходил мимо, занавески были всегда задернуты. |
