Выглядел он совершенно измочаленным. Разом постарел так, что мне стало страшно. Сплющенная его шляпа валялась на земле. И когда он за ней потянулся, козел взбрыкнул. Гид полетел вверх тормашками и упал вниз лицом. Было не смешно, я потянулся, чтобы ему помочь, но он не двигался.

— Я пока полежу, — сказал он. — Ноги не держат. Даже на связанном козле не усидеть.

Я вспомнил, как когда-то там, на равнинах, он объездил за день восемнадцать диких лошадей. Упасть с козла — настоящее поражение. Он сел и стал вытирать рукавом рубашки ободранный нос. Я подал ему шляпу.

— Возьми платок, — сказал я. — А то вотрешь в нос инфекцию.

— И пусть, — сказал он.

— Может, все обойдется, — сказал я. — Может, Джемисон научил коз собираться по сигналу рога?

— Труби хоть в рог слона, их все равно не собрать, — сказал он.

Что же это за штука такая — рог слона? Никогда не слыхал. А козел, раз ему удалось отделаться от Гида, решил, наверное, что ему подвластны сами небеса, и, лежа на боку, продолжал брыкаться и биться о землю.

— Если бы хватило денег, я просто выкупил бы всех этих коз, — сказал Гид. — Пусть бы себе бродили, а если бы кто какую поймал, то пусть бы себе и взял.

— Мы их понемногу соберем, — сказал я. — Джемисон не станет нас торопить.

Более медлительного и бестолкового белого, чем этот Джемисон, на свете не было. Он держал небольшое стадо убогих коровенок, которых отпускал летом болтаться вдоль дороги. Каждый вечер его старуха Юдифь и парни их собирали и гнали домой, а позади тащился сам Джемисон на своем унылом старом додже.

— Он тихоход, но не дурак, — сказал Гид. — Сообразит, сколько с нас содрать за этот сраный забор. Ты не мог, что ли, еще пару минут проторчать дома? Тогда ничего бы такого не случилось.

— Ну, и ты мог выехать раньше на пару минут. Все одно. А если бы ты не так хреново водил машину, тоже ничего бы не случилось. Взрослый человек, а с машиной не справляешься. Где это слыхано?

— Бывает, — сказал он. — Сплошь и рядом.

Он все потирал локоть. В конце концов я спросил, что там у него.

— Да нет, ничего такого, — сказал он. А когда закатал рукав, показалось что-то вроде опухоли, как после укуса змеи. Локоть раздулся с грейпфрут и стал цвета старой автомобильной покрышки — наверное, там лопнули сосуды.

— Этого только не хватало, — сказал я. — Устраивать сеанс борьбы с вонючим козлом до потери руки. Смотри, как все почернело.

— Это руль, — сказал он. — Долбаный руль. Он хуже змеи. Когда я в первый раз его отпустил, он закрутил мне руку. Думал, что все обошлось, но, наверное, рука сломана.

Похоже. Он ломал эту руку три раза. Однажды его снесло ветром с крыши гумна, потом его сбил с ног подлый бычок, а еще раз, как мне кажется, он врезал по руке дверцей своего пикапа.

— Слышишь, машина? — сказал я. — Я ее остановлю, и тебя отвезут в больницу. Нужно сделать рентген. А я останусь и вытащу пикап.

Вообще-то, я собирался пойти к Генри за трактором.

Но Гид даже не пошевелился.

— Пусть едут, — сказал он. — Я чуток передохну и помогу тебе копать.

— Нет, сэр, — сказал я. — Ваша рука нуждается в лечении.

Я вышел на дорогу. И кто бы вы думали ехал? Конечно, Молли. Ее машина еще не вынырнула из-за бугра, а я уже знал, что это она.