С утра шел дождь. Мы встретились на вершине холма возле пастбищ Джемисона Вильямса. Дорога была немного скользкой. Гид, пока соображал и тормозил, укатил за гребень. Я ждал, выжав сцепление и нажав на тормоз.

Вскоре послышалось завывание мотора и показался хвост шевроле. Приближался он слишком быстро и направлялся чуть западнее, чем следовало. Я отпустил сцепление и съехал с дороги. Руки у Гида вспотели, что ли, но, он не удержал руль, и его шевроле стало заносить. Слетев с насыпи, машина станцевала вальс, перепрыгнула канаву, проломила забор Джемисона, завертелась, прошибла забор в другом месте и направилась к дороге. Через кювет не перескочила, а перевернулась.

Ничего себе! Я выскочил из пикапа и подбежал. Гид был погребен под разным барахлом: дорожными картами, старыми конвертами, открывалками для пива, плоскогубцами. Всегда его бардачок был набит под завязку. Я помог ему выбраться.

— Ты не ранен? — спросил я.

Нос был сильно ободран. Рана вроде не глубокая, но на новую серую рубашку капала кровь.

— Нос не сломан?

— Нет, черт побери! — сказал он. — Не задавай идиотских вопросов.

— Наверное, ты врезался в лобовое стекло, — сказал я.

— Я трахнулся о крышу, — сказал он.

— Не разговаривай, — сказал я. — Посиди просто так. Ты понимаешь, что попал в аварию?

Но он упорно шагал к дороге, согнувшись, чтобы кровь не капала на рубашку. Как будто собрался идти пешком до ранчо.

— Эй, — окликнул я его. — Кончай разгуливать. У тебя могут быть повреждены внутренности.

— Сигара, — сказал он. — Я потерял сигару. Только ее зажег. Я не собираюсь ее ни за что ни про что выкидывать.

Железная логика. Я прислонился к шевроле. Он отыскал сигару и подошел ко мне.

— Кончай рассиживаться, — сказал он. — Гони сюда свой пикап, тащи цепь, будем вытаскивать эту срань.

Я встал и огляделся: ну и дела! Только со мной может такое случиться. Когда я выскакивал из пикапа, то позабыл про все на свете. Теперь этот говнюк сам собой скатился в кювет по другую сторону дороги и там отдыхал. Гид взбесился.

— Жопа, — сказал он. — Мог бы догадаться затянуть тормоз.

Даже ребенок на моем месте сообразил бы не снимать машину с передачи или затянуть ручник.

— Ты так орал, когда летел на забор, — сказал я, — вот я и заторопился.

— Ну, а что делать, когда прешь прямо на забор? — сказал он. — Только орать. Послушай, я за что тебе плачу, как ты думаешь?

— Будь я проклят, если знаю, — сказал я. — Я проработал у тебя всего лишь тридцать восемь лет, так что у тебя еще не было времени, чтобы мне объяснить.

— Во всяком случае, не за то, чтоб ты ежедневно гонял в салун резаться в домино.

— Сегодня я подумал, что неплохо бы съездить в салун и узнать новости, — сказал я. — Вдруг началась война, откуда я знаю.

— А радио на что?

— Ну, там то музыка, то треск. Часто треск симпатичнее.

— Ладно, — сказал он. — Кончай со мной спорить. Хватит тут торчать. Давай ее вытаскивать.

— Которую?

— Твою, конечно. Моя все равно вверх ногами.

— Ради Бога, тащи сам, — сказал я, решив, что от удара он повредился умом. — У Генри есть трактор.