-  Чего здесь? - громко спросил он, тяжело спрыгивая с лошади.

    -  Так ничего-с, ваше высокоблагородие, ждем-с ваших распоряжений, - ответил заискивающий голос. - Кругом тишина-с!

    -  А сами, без меня, ничего не можете сделать, остолопы?

    Остолопы ничего на вопрос не ответили.

    -  Ладно, окружите дом, да так, чтобы мышь не проскочила! А ты, Ахрамеев, пойдешь со мной, - решил его высокоблагородие.

    Я не стала дожидаться, пока подчиненные выполнят его приказ, и поползла назад. Оказавшись за углом флигеля, вскочила на ноги и припустилась к недалекой ограде. Выяснять, зачем сюда среди ночи явились «остолопы», я предоставила Николаю Ивановичу.

    Зады Барановского двора выходили в переулок, куда я попала, протиснувшись в заборную щель. По ночному времени он был пуст. Однако тихо уйти мне не удалось, в соседнем подворье остервенело залаяла собака. Как водится, тотчас ей начала вторить соседская, и скоро мое передвижение по Каменному острову, сопровождалось большим собачьим концертом.

    Я старалась идти не спеша, хотя меня так и подмывало броситься наутек.

    -  Ты чего это бродишь среди ночи? - вдруг раздался из темноты грубый, простуженный голос и на дорогу вышел солдат в треуголке и с ружьем.

    -  Ой, как ты меня напугал, служивый! - испуганно вскрикнула я. - Барыня помирает, послала за лекарем!

    -  Что она, днем не может помереть? Все ходют и ходют, то туда, то сюда, покоя от вас нет, - проворчал караульный и исчез в темноте.

    Я пошла дальше, прикидывая, как выбраться с острова. Пройти ночью через мост было невозможно, а оставаться здесь до рассвета - опасно. К тому же я не спала уже вторую ночь и начала чувствовать, как сильно устала.

    Скоро дома и усадьбы кончились, дорога спустилась к реке, и я оказалась на берегу неширокой речки. Дальше идти оказалось некуда. От безысходности я просто побрела по берегу, приискивая подходящее место провести остаток ночи. Возле воды было сыро и промозгло, ноги у меня скоро промокли, но ничего подходящего, чтобы хотя бы просто посидеть, все не попадалось. Вдруг впереди, возле самой воды, я заметила небольшой костерок и возле него двоих людей. Ночных бродяг я не боялась и направилась прямо к ним. Когда я подошла, два мужика, гревшиеся возле костра, быстро встали, но, разглядев меня, тотчас успокоились и опустились на свои места.

    -  Доброй ночи, - сказала я, останавливаясь возле них.

    -  Здорово, коли, не шутишь, - ответил один из них, а второй только что-то неразборчиво пробурчал под нос.

    -  Вы меня не бойтесь, - попросила я, - мне бы только погреться.

    Бродяги посмотрели друг на друга и рассмеялись.

    -  А мы тебя и не боимся, это тебе, паренек, положено нас бояться, - добродушно сказал тот, что ответил на приветствие. - А место здесь не куплено, если хочешь - садись, грейся.

    Я поблагодарила. Бродяги потеснились, и я опустилась на сено возле самого огня. Над костерком висел котелок, в котором что-то булькало и от которого аппетитно пахло рыбой. От света и тепла, на душе сразу стало легче и веселее.

    -  Замерз, малый? - наблюдая, как я грею руки, спросил разговорчивый. - Что ж ты один среди ночи бродишь?

    -  Да так, немного заблудился, - ответила я. - Хотел попасть на ту сторону, да не нашел переправу.

    -  Смотрю я, одежда на тебе благородная, - продолжил он, - в такой опасно ходить по ночам, вдруг наскочишь на лихих людей!

    -  Она у меня старая, ей в базарный день грош цена, а денег у меня нет, чего же мне бояться! - спокойно ответила я.