Во время операции раненый лежал без сознания, очнулся только тогда, когда я влила ему в рот немного водки.

    -  Ты чего сделала, коза? - закричал он, хлебнув «живой воды». - Я думал, у меня от боли зенки на лоб вылезут!

    -  Так нужно было, чтобы у тебя не было Антонова огня, - не обидевшись на «козу» объяснила я. - Как ты себя чувствуешь?

    -  Сам не пойму, на каком я теперь свете, на том или еще этом, - успокаиваясь, ответил он. - Сильно меня гад поранил?

    -  Не знаю, главное, что в живот не попал, ты не бойся, даст бог, все обойдется, - не очень уверено сказала я. - Но тут оставаться нельзя, нужно ехать к людям.

    Иван тоскливо посмотрел на нас с Еленой Павловной и покачал головой:

    -  Я встать не могу, а ты хочешь, чтобы лошадьми правил!

    -  Я вас сама как-нибудь довезу, - решилась я, и попросила, - отвернись, мне нужно переодеться!

    -  Что вы делаете? - растеряно спросила Елена Павловна, когда я начала снимать недавно надетое платье.

    -  Снова превращаюсь в мужчину, - ответила я, торопливо раздеваясь. - Сидеть на козлах в чепчике будет просто неприлично.

    -  А вы что, действительно собираетесь править лошадьми? - испугано спросила она. - А вы умеете?

    -  Умею, - приврала я. - Нам не впервой…

    С одной лошадью, когда жила в деревне, я справлялась легко, а вот как управлять тройкой, знала не твердо.

    Главное, это их запрячь, а там уж как-нибудь, справлюсь, уговаривала я себя. Если кучера могут, то почему не смогу я!

    Переодевшись, я сразу взялась за дело. Однако лошадь, к которой я подошла, сердито на меня покосилась и угрожающе махнула головой. Мне стало не по себе, но я пересилила страх и погладила ее по шее. Удивительно, но она сразу успокоилась. Я взяла ее за недоуздок и подвела к карете.

    -  Начинай с коренного жеребца, - подсказывал раненый, - вдень ему удила, потом надень на шею хомут…

    Я точно исполняла его инструкции и все оказалось не очень сложно. Медленно, но верно дело продвигалось и, под восхищенными взглядами Елены Павловны, я запрягла лошадей. Теперь начинался следующий, главный этап. Править ими мне предстояло в одиночестве. Ивану на козлах было не усидеть, он даже говорил с трудом.

    -  Все, теперь можно ехать, - сказала я, кончив возиться с упряжью. - Сейчас посадим Ивана в карету и тронемся!

    Общими усилиями мы с Еленой Павловной усадили кучера в карету, свернули ковер и привинтили на место сундук. Когда все было готово, я влезла на козлы. Наступил самый ответственный момент. Я взяла вожжи в руки и вежливо их тряхнула. Удивительно, но лошади сразу поняли, что он них нужно и пошли. Я поерзала на сидении, устраиваясь удобнее, и крикнула извечное, кучерское:

    -  Но-о, залетные!

    Тройка тотчас ускорила шаг. Пока мы доехали до большака, я уже чувствовала себя почти уверено, и легко повернула лошадей туда, куда требовалось.

    -  Ну, как вы там, Алевтина Сергеевна? - спросила меня в окошко Елена Павловна.

    -  Хорошо, кажется, получается, - ответила я, не оглядываясь, - не боги горшки обжигают!

    -  А мы не можем ехать побыстрее? - спросила она.