Поймать ей птицу? Но какую? Некстати вспомнился тот бойцовский петух дяди Ляо, но он наверняка распугал бы тут всех гостей.

— Но есть и ровесники, — сказала Катя грустным голосом.

Да, есть. Команда Гагариной, которая сидела в беседке, где с ними о чём-то разговаривал Максим Орлов. При виде меня он отвернулся и непринуждённо закрылся свёртком со своим подарком.

Чуть дальше был Одоевский, мой старый знакомый. Ему сейчас явно легче, но он, как меня увидел, побледнел и торопливо вышел из сада. Потом так же торопливо выскочил назад, забрал подарок со скамейки и сбежал.

Даже он со своими бандитскими замашками не забыл о подарке. Я тоже собственно не забыл, но он был неподходящим.

Были ещё несколько человек из академии, которых я не знал или знал мало. И все они были с подарками.

— Я посижу, — сказала Катя, побледнев. — Что-то стало уставать в последнее время.

— Я покажу тебе скоро одну технику, — пообещал я. — Она здорово тебе поможет. Но главное — не забывай дышать правильно. И вспоминай о победах, какие у тебя были.

— У меня побед не было, — грустно сказала она и села на резную скамейку.

— Были, — я ей ободряюще улыбнулся. — Помнишь, как ты тогда осадила своего брата в кофейне?

— Помню, — во взгляде Кати мелькнул огонёк.

— Не забывай это ощущение, оно не раз тебя выручит. Но пока отдохни, если хочешь.

Едва я оставил Катю и собрался сбежать на поиски подарка, как ко мне подошёл граф Пётр Волконский. Его дочь Лизу не пригласили, зато он сам прибыл. Наверняка, чтобы обсудить какие-то дела с князем Гагариным.

— Руслан, рад вас видеть. Утром к вам приезжал, но не застал, — граф показал свиток из белой рисовой бумаги. — Как вы смотрите на такой подарок имениннице?

Там наверное меню на китайском из какой-нибудь забегаловки, счета за оплату аренды или ещё что-нибудь. Пётр Волконский при всей его любви к Китаю никак не хотел учить иероглифы.

Но это была картина Мэйхуа. Изогнутая ветка, покрытая нежными белыми, жёлтыми и розовыми цветами.

Я не ожидал такое увидеть.

— Идеально, — шёпотом сказал я, всматриваясь в рисунок. — Каждый штрих к месту, каждый лепесток здесь не просто так. Это гармония Инь и Янь в чистом виде. Где вы это взяли?

— Нашёл другого поставщика, — Пётр Воронцов рассмеялся. — Вернее, это старый поставщик китайских товаров, с которым я сотрудничал до того, как встретил Чао. Они его передо мной опорочили, но, как оказалось, он честный человек. И за этот рисунок запросил недорого. А дочка князя любит живопись, вот для неё и взял.

— Это хороший подарок, — сказал я. — Вот только я сплоховал.

— Тут неподалёку есть лавка ценностей, можете успеть туда сбегать. А пока… — граф нахмурился, что-то вспоминая. — Руслан, помнится, вы говорили мне, что хотите обзавестись собственным делом? Фабрикой или чем-то подобным?

— Не припомню, чтобы это говорил, но я об этом много думаю в последнее время.

— Тогда могу представить. Идёмте же!

Граф Волконский подвёл меня на лужайку перед особняком, где в окружении девушек стоял высокий и седой человек с большим горбатым носом и рассказывал им что-то смешное. Увидев нас, он попросил у них прощения и подошёл к графу.

— Это князь Мещеряков, владелец многих предприятий, — представил его Волконский. — А это барон Шишков, он недавно в городе, но уже достаточно известный в высшем свете.

— Рад с вами познакомиться, — улыбающийся князь пожал мне руку.