Что это было я не понял. Возможно девушка пыталась привлечь внимание или заинтриговать.

Но самое интересное, что девушку пошёл догонять парень из команды Максима Орлова. Не тот с котором я дрался, а более тихий.

— Это неуважение уходить так рано, — пояснила Лиза. — А ещё эта Долгополова знатная потаскушка. Руслан, лучше с ней не разговаривай. Затянет в свою интрижку.

— Ты её знаешь?

— Она дочь очень бедного князя Долгополова из Нижнего Новгорода. Учится на старших курсах. Мы с ней не знакомы, но я знаю про неё определенные слухи. Крутит романы как со стариками, так и с юнцами. Любит дорогие подарки и презирает собственного отца за то, что тот растерял состоянии деда. Долгополова настоящая лиса. Не связывайся с ней.

Я верил словам Лизы, но всё же в ней чувствовалась и ревность.

— Спасибо за предупреждение, — я сделал глоток шампанского и посмотрел на Волконскую. — Лиза, я тебя не держу. Можешь, идти танцевать.

— Эх, вот ты значит как… А я не пойду танцевать без тебя! Вдруг ты потом скажешь, что я танцевала с какими-то парнями.

Хоть мы с Волконской уже ни раз оказывались в одной постели, она впервые так отчётливо показывает, что заинтересована в партии именно со мной.

Я не удивлён этому. Но я пока вижу женитьбу на Лизе маловероятным сценарием, хоть она и думает иначе. Кто окажется прав, расставит лишь время.

— Не беспокойся, я об этом не скажу. Я это запомню.

— Звучит… звучит ещё хуже!

К нам подошли двое мужчин и представились. Это граф Синицын и граф Курецкий. Они союзники Петра Волконского. Двое графов узнали Лизу и решили поздороваться, а также познакомиться со мной лично.

Я получил от них очень много похвалы за Оренбург. Они спрашивали про приём, который я использовал на людях Чао. Чингиз рассказал им всё фактически из первых уст, но многое для графов так и оставалось неясным.

Раскрывать все тонкости своей техники я, разумеется, не стал. Просто сказал, что использовал Ци-нити, а дальше пускай думают сами.

Синицын предложил мне провести пару обучающих занятий у его дружины, но мне эта идея не понравилась. Вопрос даже не в отсутствие времени, а в том, что я готов обучать только тех, кого я хочу обучать. Знания магии нельзя давать кому попало.

Граф Курецкий в свою очередь тоже хотел сделку со мной, но несколько другого плана. Его заинтересовал артефакт, который я сделал для Лизы. Курецкий был готов платить сорок тысяч, а впоследствии и пятьдесят тысяч за каждый экземпляр артефакта.

Причём повышал ставку граф по тысяче и в очень эмоциональном тоне. Это привлекало к нашему деловому спору внимание людей вокруг. Нельзя сказать, что собралась настоящая толпа, но десяток человек смотрели исключительно на нас.

— Сорок семь тысяч! Я возьму партию из десяти артефактов!

— Пока я готов продать только один экземпляр. И цена должна быть несколько выше.

— Сорок восемь тысяч!

— Нет, этого мало.

Между тем людей вокруг нас становилось всё больше и больше. Метрах в пятнадцати от меня было такое же скопление людей. Там тоже показывали артефакт. И я уже чувствовал, что это выльется во что-то интересное.

— Сорок девять тысяч, барон Шишков. Это уже предел.

— Давайте пятьдесят для ровного счёта, — я достал футляр где хранилось золотое кольцо. Это и был мой новый артефакт. Внешний вид отличается по сравнению с монеткой Лизы, но суть одна.

Скряга Курецкий такой довод вряд ли считал правильным, но одобрительно кивнул.