Не увидеть это создание было… непросто.

— В нем дух моего брата.

— Что?!

— Так уж… вышло. И ему-то я верю больше, чем всем советницам разом. Идем, расскажу.

Глава 43. Звериная, ну почти звериная

…вы, вероятно, куда меньше волновались бы о том, что думают о вас люди, если бы знали, сколь редко они вообще думают.

Пегого окраса кобель крутился возле мясных рядов. Выглядел он, правда, сытым и холеным, и потому местечковые собаки по первости попробовали было прогнать чужака, выступивши против него единой, сбитой в ярмарочных рядах, стаей. Но тот лишь оскалился и зарычал, низко, переливчато, однако от рыка этого лапы затряслись, а в душе появилось преогромное желание бежать.

Сдерживать себя в желаниях собаки не привыкли.

И сгинули.

Кобель же остался.

Сперва он сунулся было к прилавку Завьялова, на котором исходили паром кучи мяса, но был прогнан дородною кухаркой, полагавшей, что ей это мясо всяко нужнее. И она-то, сопровождаемая сразу тремя холопками — не самой же корзины тяжеленные таскать — долго выбирала, тыча пальцем то в один, то в другой кусок, вытаскивая их, оглядывая придирчиво.

Не забывая при том вести учтивую беседу.

— …а еще сказывают, что ведьмы вовсе страх потеряли, — Гришка, младшенький купцов сын, на прилавок облокотился и говорил медленно, позевывая. — Что наняли они людоловов, чтоб те девок красивых выискивали…

— На кой? — кухарка вытащила самый, как ей показалось, наилучший кусок мяса.

— Так известно. Сами-то ведьмы страшные, вот девок вымучивают и красоту их темною волшбою отбирают.

— Ишь ты… а я слыхала, что не людоловы виноваты, а магики, которые против государя умышлять стали…

Пес крутанулся, сунул было морду в корзину, но получив по хребтине палкою, отступил.

— …и подсунули в невесты государевы… — донеслось от прилавка с рыбою. — А та царевича споймает и заморочит начисто. И тот вовсе утратит разум…

— …от грехов это, от неверия. Храмы опустели, люди богов позабыли, вот и шлют им всякие напасти во вразумление.

— …придет саранча, коия небо все заполонит, так что ни солнца не видать будет, ничегошеньки. И наступит тьма вселенская. Страх да погибель…

Кобель сунулся и на чистые ряды, где медленно гуляла совсем иная публика, чистая да приличная. И приказчики кланялись, спешили развернуть шелка да атласы, заманивали блеском золота, переливами драгоценных камней.

— …и я тебе точно говорю, что Медведев давече обмолвился, что решение уже принято на высочайшем уровне… и довольный такой был. А с чего бы ему довольному быть? Вот то-то и оно… подсуетились.

— Тогда отчего Димитриев ходит важно?

— Дурак потому как…

— Не скажи. Никогда-то дураком он не был, наоборот, хитер… в прежние времена тихо сидел. Теперь от жрецов привез, которые народец смущать начали разговорами.

— Поговорят и…

Кобель, увернувшись от брошенного мальчишкою камня, оскалился, но местечковая пацанва собак не боялась, а потому засвистела, затопала и снова камнем бросила, который кобель на лету поймал и зубами сдавил так, что только крошка посыпалась.

Вот тут-то детишки и сыпанули в стороны.

А он, покрутивши головой, потрусил прочь по своим, собачьим делам.

Получасу не прошло, как кобелек, ставший будто бы меньше, неприметней и грязнее — теперь-то он почти походил на одного из уличных, стаи которых кружили по городу — появился у стен боярской усадьбы.