— Мед…

— Мед на травах. Супружница моя делает. Лучше нет силы поправить… стало быть, у нас там, — Гурцеев кивнул на озеро, — хазары… много…

— Возможно, что шаманы сумели защититься от проклятья, пусть не полностью, но вот так, — Ежи положил ладони на книгу, но та вновь притворилась обыкновенной. — Они… не живые. Даже если снять проклятье, они не будут живыми.

— Час от часу не легче, — произнес государь, лоб потирая. — То есть, у нас там войско неживых хазар, которые, очнувшись… не помрут?

Спросил он это с надеждой.

Ежи прислушался к себе и покачал головой:

— Стало быть, не помрут, а… что будут делать?

— Вестимо, что. Грабить, — проворчал Гурцеев.

— И убивать, — Ежи книгу отпустил и подошел к окну. Странное дело, если и испытывал он прежде трепет перед государем-батюшкой, то ныне от этого трепета ничего не осталось. — Или то, что им прикажут. Тот, кто пытается пробудить это войско… я не думаю, что он стал бы рисковать. Немертвые опасны. И одолеть их куда сложнее, чем живых.

Ежи раскачивался, вглядываясь в темное облако, что змеёй окружило город.

— Дело не в мести… месть… я думаю, что не только в ней… какой смысл уничтожать город? Что он… или она… или те, кто объединились… что они получат от руин? А вот устроить…

— Нападение, чтобы занять войско… — подал голос Радожский, отряхиваясь. — Ну и погань эта твоя книга, ведьмак…

— Еще какая, — согласился Ежи.

— Войско, стало быть, будет там… и маги, и ведьмы… а тут смута? — Гурцеев огладил бороду. — Ишь ты… и тебя, стало быть, государь, побьют. И сыновей твоих. И… прочих? А кто на трон сядет? Или… оставят кого? Скажем, младшенького… до поры, до времени… а я тебе говорил, что надобно смутьянов давить.

— Задавим, — государь поднялся и глаза его блеснули зло. — Всех задавим… но сперва…

Он тряхнул головой.

— Димитриевым займись… только…

— Я понял, осторожно.

— Именно. Тебя, ведьмак, не почуяли?

— Не знаю, — вынужден был признать Ежи. — Но… думаю, что даже если почуяли. Старое проклятье. И снять его непросто, не говоря уже о том, чтобы оборотить. Много… силы нужно.

— И крови?

— И крови, — Ежи повел плечами.

— Тогда понятно, — Радожский поднялся, пусть и пришлось протянуть ему руку, за которую он вцепился. — Во многом… вдова эта… людоловы… думаю, не они одни. Где грязь, там заводится… всякое. Она помогала людям. Люди платили ей… людьми в том числе. Как удалось понять. А те люди… жертвы, которые собирались.

— И собираются.

Теперь Ежи видел не только туман, но и тончайшую сеть, его пронизывавшую. И паутина чужого заклятья казалась даже красивой, она завораживала сложностью своей, но в то же время имелся пока в ней некий неясный изъян.

— Что бы они ни делали… все еще не закончено. И если понять…

— Где творится… — Радожский подобрался и оскалился совершенно по-звериному, сделавшись вдруг похожим на свея.

— Именно, — Ежи выдержал безумный этот взгляд. — Вот только просто не будет. Там есть ведьмак.