Не в силах закопать огромное количество погибших, как повелевает исламский обычай, до заката солнца, правоверные сложили курган из более чем тысячи трупов и забросали его землей. Курган поменьше вырос за фортами. Они таскали землю еще пару дней, чтобы степные звери не разрыли могильник. Лишь несколько высокородных удостоились отдельного погребения.

К крепости тянулись подкрепления. Де Брюэль и фон Бокен понимали, что далее тянуть невозможно. Скоро Азов восстановит боеспособность на уровне, бывшем до первого налета.

Полковые попы справили службу. Иностранные офицеры также молились, католики и протестанты накладывал на себя крестное знамение. После службы – ночной марш и бой на рассвете, люди получили возможность обратиться к Богу. Они понимали, что для многих из них это последний разговор с Господом, а уже завтра встреча со Святым Петром.

По окончании службы генерал произнес короткую эмоциональную речь в духе той, что когда-то слышал от Сартакова в весеннем поле неподалеку от французского города Валанс. Фон Бокен призвал православных на священный бой с нехристями, которые веками угоняют русских в проклятое турецкое рабство. Возвышенно-религиозное чувство сменилось агрессией. Драгуны орали «порвем татарву!», размахивая саблями и винтовками. Смиренное из Писания «подставь другую щеку» и «не убий» на сутки предалось забвению, сменилось на древнееврейский лозунг «око за око, зуб за зуб». Дивизия тронулась в летнюю ночь в сторону татарского оплота.

Два боевых корабля медленно дрейфовали параллельно всадникам. Прожекторы освещали степь в ожидании неожиданных вылазок вражеской конницы.

На рассвете фрегат и корвет взяли под прицел восточный вал. Снизу подтянулся «Париж».

Де Брюэль согласовал с фон Бокеном последние детали, и одновременно по восточному валу заработали минометы и орудийные стволы.

Клод Буше, не в состоянии отлеживаться в кубрике, когда фрегат вступил в огневой контакт, приковылял на мостик. Когда раскаленные стволы смолкли, и русские спешившиеся драгуны с винтовками наперевес устремились к полуразрушенной стене, он спросил капитана:

– Почему в начале обстрела вы всегда отдаете команду «работаем»?

Капитан на минуту оторвался от созерцания битвы, в которой от него уже ничего не зависело, и сказал:

– Клод, ты молод, и для тебя еще сохранилась романтика битвы. Я воюю 15 лет. Для меня каждая схватка – просто работа. Пусть трудная и опасная.

А в крепости свою работу делали драгуны. Остатки татарско-турецкого гарнизона дрались отчаянно. Оглушенные, израненные осколками, морально убитые от беспомощности своего оружия перед захватчиками, они бились до последнего. Но русскую пехоту, поймавшую кураж, остановить непросто. Через два часа напряженных боев, пулеметных очередей в упор, штыковых атак и рукопашной, крепость пала, не оставив нападавшим ни единого пленного.

На Старой Земле царь Петр положил десятки тысяч своих солдат при штурме Азова, половину войска. От всей дивизии у фон Бокена в строю осталось всего пять с половиной тысяч человек. Возглавив прорыв батальона на крепостную стену, героически погиб князь Василий Голицын. Царевна Софья лишилась своей главной поддержки и опоры в борьбе за власть в Кремле. Но это мысли о будущем. А пока маленькая победоносная армия втягивалась в захваченную цитадель, хоронила своих павших, складывала третий татарский курган, снимала оставшиеся грузы с конвоя и занималась еще сотнями повседневных дел, которыми большей частью заполнено военное время в длинные промежутки между битвами.

57. Земля. 1.06.1674. Версаль

– Предпочитаете знакомиться с нашим миром в стерильных условиях или все-таки рискнете еще раз наведаться в менее развитые места?

Несмотря на вежливый и даже участливый тон президента, Изабелла Каваллини почувствовала скрытую насмешку в его словах.