– Мы же вместе. Сколько лет мы с тобой не видели под ногами ничего, кроме снега и ледышек, а? Двадцать!

– Вот это‑то меня и смущает, – продолжал сомневаться Мичиган. – Там‑то все, как‑никак, привычное было, знакомое. Какая она, новая земля?

– Есть только один способ это проверить, брат, – ответил техасец, спускаясь в лодку. – За мной! Шоу начинается!

Лере не очень хотелось оказаться с Батоном в одной упряжке, но делать было нечего. Чучундра в этот раз осталась на «Грозном» составлять компанию Тахоме, в последние дни просто прикованной к камбузу. Антидот девушка пообещала ей привезти, хотя и так было ясно, что после обнаружения «Дигнидада» обязательной вакцинации подвергнется весь состав субмарины.

Пока Лера помогала Мигелю облачиться в непривычный мешковатый ОЗК[34] и торопливо заплетала тонкую косу, которую, несколько раз обмотав вокруг головы, спрятала под шапкой, все остальные места в лодках были давно разобраны.

Держа одинаковую дистанцию, резиновые суденышки, вытянувшись гусеницей, неторопливо двинулись в сторону берега. Это напомнило Лере ее первую вылазку на Африканский берег. Тогда Паштет, Треска и Савельев тоже были с ними. Из‑за ее глупости они, наплевав на осторожность, смело отправились вызволять заблудившуюся в джунглях девчонку из лап кровожадного туземного царька. Были они и сейчас. Только вот… Девушка обернулась назад, где в прицепленной посреди каравана «резинке» покачивались носилки с больными друзьями. Снотворное и болеутоляющие еще продолжали действовать. Но из приоткрытого рта метеоролога, криво сбегая по небритой щеке на дно лодки, продолжала сочиться буроватая жидкость.

– Ты на фига с «эргэдэ» на рожон полезла? – не оборачиваясь, буркнул сидевший впереди Батон. – Все мало приключений? На геройство опять потянуло. Сам бы управился.

– Я видела, – язвительно ответила ему в спину Лера.

– Ничего ты не видела. Везение долго спускать не будет.

– Не надо сейчас об этом, хорошо? – девушка украдкой принюхалась. Алкоголем от охотника не несло. Значит, проспался.

Но от этого Батон не стал менее злым и ершистым, а значит, опасным.

– А ты куда смотрел? – продолжал ворчать работавший веслом Батон, косо зыркнув на сидевшего рядом с Лерой Мигеля. – Тоже мне ухажер, ммать.

– Я вообще‑то патроны хотел принести, – парировал гребущий с другого борта священник, которому выдали противогаз, химзу и даже кобуру со «Стечкиным» и двумя дополнительными магазинами в кожаных ременных футлярах. – И почему вы вечно на всех кидаетесь?

– Не твоего ума дело. Хм. Много бы ты нанес… Стрелять‑то хоть умеешь, чудила?

– Доводилось, – уклончиво ответил священник. – Немного.

На самом деле чилиец стрелял всего несколько раз в жизни. Первый раз в армии. Второй во время памятной бойни десять лет назад, в две тысячи двадцать третьем, когда с мыса Горн через Королеву Мод мигрировали стаи мутировавших пингвинов, и ему пришлось присоединиться к обитателям О.А.К., дабы дать отпор не знающим пощады, прущим сплошной черной массой чудовищам. Сколько собак они тогда потеряли. Людей – еще больше. В той схватке жестоко погибли и родители Леры, чета Степановых. Не спасли. А вот как судьба свела…

– Держи! – крикнул тогда Макмиллан, перекидывая ему двустволку и кожаный патронташ со сверкнувшими в петлях пузатыми капсюлями двенадцатого калибра. – Ты же вроде в армии был? Не знаю, как у вас, священников, с кодексами, но сейчас лишний ствол не помешает, приятель! Этих тварей просто тьма‑тьмущая, так что не жалей свинца!

Бой был горячим, и Мигель дрался вместе со всеми.