– Мне тоже, приятель. Мне тоже.

Снова потянув санки, американцы стали спускаться по тропинке к берегу.

– Ну как, тебе нравится? – спросила Лера у Мигеля, оглядывавшего отведенную ему каюту.

– Знаешь, после двадцати лет отшельничества и спартанских условий, – присев на койку священник положил свою сумку на стул, – о таком можно только мечтать. Ой, а это кто?

Юркнувшая в комнату мышка проворно забралась по штанине и тельняшке на плечо девушки.

– Это Чучундра, мой самый верный друг, – объяснила Лера и протянула зверьку кусочек гриба, который извлекла из кармана. – Да, Чученька? На, покушай.

Мышь послушно захрустела угощением.

– Забавная, – улыбнулся Мигель.

– Она с нами из самого Пионерска плывет, – не без гордости продолжала рассказывать Лера. – На лодке жила. Тут с ней и встретились.

– Вот и отрада тебе во всех испытаниях.

– Еще какая. И помощник в приключениях, – согласилась девушка и спохватилась: – Есть хочешь?

– Честно – не отказался бы, – виновато ответил священник и потеребил намотанные на запястье четки.

– Пойдем. Посмотрим, что удастся найти на камбузе.

Потом Лера сидела напротив и, подперев кулачком щеку, молча смотрела, как ест Мигель. Закуска была не ах: немного кислых овощей, пресная хлебная лепешка с танкера да пара котлеток из хека – все, что осталось. Остальной провиант, оставленный для ужина, команда давно разобрала по своим каютам. Но даже этого оказалось достаточно: священник уплетал с довольным видом, стараясь не слишком явно торопиться, хотя вилка дрожала в руках.

Сколько же он нормально не ел, думала Лера, всматриваясь в его лицо. Да и чем мог питаться отшельник с момента разрушения станции? Чайным отваром и вересковыми кореньями? От этой мысли девичье сердце сжималось.

Интересно, а как он выглядит без бороды? Наверняка моложе. И симпатичнее. Лера не особо любила бороды, не всем они шли. А вот Макмиллану была к лицу, наверняка из‑за его необычной шляпы. Тем более американец ее периодически подстригал.

У самой Леры живот тоже призывно урчал, но сначала хотелось накормить Мигеля. Девушка мысленно улыбнулась, вспомнив, как баба Дина когда‑то тоже вот так сидела и смотрела, как маленькая Лерочка уплетала с остатками чая слепленные ее заботливыми руками грибные пирожки.

– Ну, прямо комната милосердия матери Терезы, – пьяный комментарий вывел девушку из раздумий. – Идиллия.

Она с тревогой посмотрела на появившегося в дверях Батона, облокотившегося о косяк. Охотник был мертвецки пьян.

– Что тебе нужно? – моментально напряглась она.

– Нет. Это что ему  здесь нужно? – ткнув пальцем в замершего Мигеля, сквозь зубы процедил Батон. – Ишь, присосался. А тебя вообще от камбуза отстранили, разве нет?

– Не твое дело. Я его привела. Он давно нормально не ел. И он поплывет с нами, хочешь ты этого или нет.

– Думаю, мне лучше уйти, – отложив приборы, сказал Мигель.

– Нет, ты останешься, – твердо ответила Лера и сверкнула глазами на Батона. – Пускай он уходит.

– Вот‑вот. Дуй обратно в келью, молитвы читай! От тебя там больше проку будет. У нас тут карантинчик, если ты не знал, – пропустив мимо ушей слова девушки, согласился охотник, демонстрируя руки в перчатках. Он подошел к столу и навис над священником. – Я, кажется, доходчивым языком тебе объяснил: не лезть к ней, нет? Не достанется она тебе, понял!

– Прекрати! Кто ты такой, чтобы делить меня? – вскочила Лера, но охотник, взяв за плечо, без труда усадил девушку обратно.