– Сядь! Раз уж все в сборе, так давайте и разберемся уже, наконец.

– Мне больно! – пыталась стряхнуть его хватку Лера.

– Убери от нее руки, – сжимая вилку, тяжело поднялся Мигель.

– А то что? – в притворном испуге развел руками пошатывающийся Батон. – Ударишь меня? Этим? Да ты, оказывается, смельчак. Ну, попробуй. Давай.

– Я не хочу с тобой драться.

– Чё, дерзкий? А так!..

В следующую секунду Батон без предупреждения смахнул со стола на пол брызнувшую кипятком кружку и тарелку с недоеденным ужином.

– А ну пшел отсюда, святоша!

Мигель успел двинуть ему кулаком в массивную челюсть. Отпрянув, Батон клюнул затылком галерею подвешенных на сушилке сковородок, градом посыпавшихся на него. Это только больше разъярило охотника. С ревом он набросился на противника, выставив перед собой руки. Лера с криком вскочила, опрокидывая стул.

– Прекратите! Что вы делаете? Отстань от него, урод!

Она замолотила кулачками в обтянутую тельником медвежью спину Батона. Выбив вилку из руки священника, тот схватил его за грудки и, съездив покатым лбом в хрустнувшую переносицу, повалил на пол, награждая жестокими ударами кулаков.

– Кто‑нибудь, да помогите же! – понимая, что одной не справиться, истошно завыла Лера и, схватив первое, что попалось под руку – суповой черпак – огрела им по затылку наставника. Тот зарычал и, не оглядываясь, ударом локтя в живот отбросил ее в сторону. Упавшая девушка зашлась удушливым кашлем.

Начавшемуся кровопролитию успел помешать ввалившийся в камбуз чем‑то сильно перепуганный Ворошилов, удивленно оглядевший сцену драки.

– Это что это тут?

Поднявшийся Батон, несмотря на съежившуюся на полу Леру, вытирал руки кухонной тряпкой. Та навзрыд рыдала над распростертым на полу окровавленным Мигелем.

– Будь ты проклят! Я не хочу тебя больше видеть! Слышишь? Никогда!

– Тебе чего надо? – тяжело дыша, словно пребывая в прострации и еще не до конца осознавая, что наделал, грубо огрызнулся охотник.

Лицо спелеолога было белым, как мел. В этот момент по стальным внутренностям «Грозного» пульсирующей волной пробежала дрожь. Жалобно зазвенела посуда. Забулькал самогонный аппарат в своем закутке.

– Повара и Савельев, – цепляясь руками за дверные косяки, трясущимися губами сбивчиво пролепетал Ворошилов. – Они пропали! Кто‑то открыл изолятор. Кровь…

Его слова заглушил ударивший по ушам громоподобный сигнальный рев танкера, донесшийся снаружи.

Неторопливо давая задний ход, «Черный дракон» с прикованной к нему цепями субмариной медленно отчаливал от пирса, выходя в открытое море и беря курс на пролив Дрейка.

Антарктика провожала корабли безмолвием. Ледяной плен, на‑ П. конец, уступил и разжал объятия.

Глава 8

«ВЕСЕЛЫЙ РОДЖЕР»

Крови действительно было много. На полу, на стенах, внутренней стороне двери. Брызги, пятна, потеки, алый отпечаток пятерни на стене… Разбросанные пустые миски и скомканный ватник Паштета.

– Что здесь произошло… – оглядев заляпанное помещение, севшим голосом спросил Тарас. – Кто отдал приказ вскрыть изолятор?

– Я… я не знаю, – Ворошилова уже откровенно трясло. – Я зашел к Савельеву, его нет. Подумал – он пошел ребят проверить, его же вахта была. Прихожу, а тут открыто…

– Может, в гальюн пошли?

– А кровь? Как ее объяснишь? Немедленно обыскать корабль. Корейской группе ни слова.

– Разделиться? – казалось, сама мысль бродить в одиночестве по палубам крейсера, приводила спелеолога в ужас.