– Что‑то не так? – осторожно спросила Лера, видя, что Мигель не торопится идти дальше.

– Я прожил в этой церкви двадцать лет и теперь покидаю ее навсегда, – вздохнул священник, посмотрел на ключи в своей ладони и сжал ее в кулак.

– Все будет хорошо, вот увидишь. Я бы все равно не оставила тебя здесь.

– А как же Батон?

– Его никто не спрашивает, – ответила Лера, накидывая на шапку капюшон. – Идем.

Но перед тем как спуститься к пирсу, они по просьбе девушки зашли на кладбище. Пройдя мимо свежих насыпей, Лера и Мигель остановились у двух уже порядком обветшавших.

– Прощайте, – спустив на шею прикрывавший половину лица мамин платок, сказал Лера, смотря на могилы родителей. – Знаю, что больше никогда не вернусь сюда. Но мы всегда будем вместе. Обещаю.

Приблизившись, она бережно поправила покосившуюся перекладину на кресте отца.

– Я люблю вас. И никогда не забуду.

Мигель с короткой молитвой перекрестился; последний раз обернувшись, Лера натянула на нос платок и, сопровождаемая священником, стала спускаться к пирсу, где дожидались громадины кораблей.

Они наконец‑то покидали Антарктику. Долгожданный момент наступил так внезапно и при таких невероятных обстоятельствах, что Лере до сих пор в это не верилось. Они уплывают отсюда! Домой! Неужели это и вправду произойдет? Хватит с нее снега и вечной мерзлоты! Как там деда, Юрик, баба Дина и все остальные? Женился ли ее «суженый» на какой‑нибудь вертихвостке из свиты почитательниц? Как дела на грибной ферме, что изменилось в Убежище за время ее отсутствия? Дом. Какое же это восхитительное слово. Поскорей бы добраться туда.

Первым приближавшуюся к пирсу девушку и опиравшегося на посох священника заметил с палубы Тарас, утрясавший с Яковом последние детали предстоящего плавания.

– Это еще что за новости, – хмурясь, пробормотал он, поправляя козырек фуражки, пока мужчина и женщина, держась за поручни, поднимались по трапу на борт.

– Отец Михаил хочет плыть с нами, – ответила на немой вопрос старпома Лера.

– С вашего позволения, – сунув большой палец за лямку сумы, кивнул священник. – Мне не имеет смысла оставаться здесь одному, с «Новолазаревской» было хоть как‑то уютнее. Да и, опять же, близость людей. А теперь, когда ничего не осталось, толку мне здесь… В одиночку мои шансы не так велики. К тому же, я слышал, вы хотите плыть в Чили, а я, как‑никак, оттуда. Там мой дом. Да и это – неплохая возможность миссионерской деятельности, мало ли кого удастся по пути поддержать и укрепить словом Божиим.

– Ладно‑ладно. Добре. Одному действительно шансов нет, а нам лишние руки не помешают, – явно занятый чем‑то другим, нетерпеливо согласился Тарас и, понизив голос, добавил: – Лера, размести его где‑нибудь. Только не особо распространяйся о…

– Есть, я поняла, – радостно выпалила девушка, пропуская Мигеля в башню рубки.

– Значит, сначала к мысу, – Тарас снова повернулся к терпеливо дожидавшемуся окончания его разговора с девушкой Якову.

– Да, к мысу Горн. Император желает поохотиться на мигрирующих гренландских китов. Это был наш первоначальный курс, пока мы не перехватили ваш сигнал. Это займет не более суток. Охота проходит скорее ради развлечения, нежели для добычи мяса.

– День так день, – выдыхая в холодную ночь закручивающийся клуб пара, ответил Тарас, думая об остальных.

Как ни крути, а по всему выходило, что они теряли целые драгоценные сутки. И, вдобавок, – что команда «Дракона» надумала искать на Фарерах?

«Судовой журнал.