– Я тоже за себя испугалась, – кивнула Наташа. – Ты правильно сделал.

– Серьезно? – Он даже обрадовался, хотя ситуация была малоподходящей для радости.

От ямы доносились удивленные восклицания и веселый мат – там тоже царила радость.

Она была прервана громким требовательным голосом:

– Никому не двигаться! Руки за голову!

Алик повернулся на звук и увидел, как от гаражей по склону к ним спускаются двое милиционеров. Один, невысокий, широкоплечий старшина, держал в руке «ТТ», а второй, совсем молодой, стриженный наголо младший сержант, лихорадочно расстегивал кобуру.

«Это почти как в кино, – подумал Алик. – В нужный момент появляются наши и мочат всех злодеев. Только что стоило появиться нашим чуть пораньше?»

– Одно движение – и я стреляю, – выкрикнул старшина.

– Я тоже, – прошептал Брежнев и положил руку на рукоять «борза», который он уже освободил от обертки.

Приколист глубоко и часто задышал, не сводя глаз с расстегнутой синей сумки.

– Я хочу домой, – тихо сказала Наташа и положила голову Алику на плечо.

22

Они позвонили в половине первого, за десять минут до истечения срока. Голос в трубке, неторопливый, с явным акцентом, назвал место.

– Будьте там через десять минут. Если все честно, все уйдут целые. Если попробуете фокусы – пожалеете.

– Я понял, – сказал майор и повесил трубку. Он оглядел четверых своих людей, которые были выбраны для этого дела, и неожиданно подмигнул им. – Только не сходите с ума, ребята. И не нервничайте. И если уж дело дойдет до стрельбы – то попадайте. И желательно – не своим в задницу. Все, инструктаж закончен.

Они поехали на двух машинах: в первой майор, Бондарев и два милиционера. Во второй – мэр и еще двое сотрудников управления. Они были в штатском.

Синяя сумка, на которой около часа назад было выведено слово «Мальборо», стояла на коленях мэра. Сумка содержала около тысячи настоящих долларов мелкими купюрами и пачек пятьдесят зеленой резаной бумаги.

Мэра бил озноб, несмотря на тридцатипятиградусную жару. На небе не было ни облачка.

– Что это за место, куда мы едем? – спросил Бондарев майора.

– Хорошее место, – ответил тот. – Вам понравится. Вы бы сказали, что они правильно выбрали место. На выезде из города. Там раньше был пост ГАИ, но знаете, как сейчас все происходит, нужда в нем отпала. Стоит заброшенная коробка. Мальчишки в нее забираются. Алкаши ночуют. Сразу за этой будкой – степь. А мы подъезжаем тоже по открытому месту.

– Знаешь что, – сказал Бондарев неторопливо, используя последнюю возможность для спокойного разговора, потому что на месте встречи нервы будут напряжены у всех. – Я никогда не настраиваю себя на хороший исход. Я не говорю себе: все будет отлично, прорвемся... Я настраиваюсь на худшее. На самое худшее.

– И что?

– Каждый раз я получаю приятный сюрприз.

– Посоветуй мэру такую философию, – хмыкнул майор. – Ему надо настраиваться на то, что он мог потерять жену и детей, а жена все‑таки выжила. И поэтому он должен быть счастлив. Скажи ему.

– Я не для мэра это говорю. Для тебя. Чтобы ты не слишком убивался, если что‑то не заладится.

– Ну, если меня не убьют, я не буду сильно убиваться, – пошутил майор. Он достал пистолет, взвел курок и поставил на предохранитель. – Вот так.

– Нам сигналят, – обернулся водитель. – По‑моему, приказывают остановиться.