– А с чем собирались остаться они?

– С гарантией, что их образ жизни и вся эта доморощенная культура будет защищена и сможет развиваться дальше.

Из‑под темных бровей на меня в упор смотрели невеселые глаза Яна.

– Понимаю, – вздохнул я. – И как, по их мнению, Уильям должен действовать?

– Этого они не знают и, кажется, не очень беспокоятся. Уильям должен сам избрать способ оплаты за будущие услуги... Вот и все. У нас нет другого контракта, который мог бы служить оправданием разрыва настоящего.

Я отпил из своего стакана.

– Интриги в духе Уильяма, хотя то, что я о нем знаю, позволяет предполагать, что более естественным для него было бы создание ситуации, в которой Нахар отстал от своих соседей еще лет на пятьдесят. Из твоих слов я понял, что он торопится, замышляя какую‑то аферу против Дорсая. Что выиграет Уильям, если братья Гримы разорвут контракт и оплатят неустойку? По‑моему, ваше финансовое положение от этого сильно не пострадает. И если даже придется воспользоваться резервными фондами Дорсая, для этих фондов подобные расходы будут не более булавочного укола. И, кстати, ты мне так и не объяснил, почему сложность проблемы заключается не в контракте, как таковом, а в угрозе чести Дорсая.

Ян кивнул.

– Уильям рассчитал и то и другое. И план его достаточно прост. Нахарцы нанимают военных специалистов – дорсайцев, желая превратить свою армию из сброда во вполне боеспособную силу. Далее на сцене появляются революционеры – провокаторы, которые поднимают в этой армии бунт. И когда страна начинает разваливаться, а ситуация выходит из‑под контроля правительства, вот тут и появляются его собственные отряды наемников и восстанавливают в Нахаре твердый порядок.

– Понятно.

– Дальше все идет по заранее разработанному сценарию, – продолжал Ян. – Революционеры под его руководством занимают несколько кресел в правительстве, а ранчеры расстаются со своей абсолютной властью в провинциях, и не более, так как по‑прежнему будут владеть своими поместьями, а Уильям со своими отрядами обеспечит землевладельцам защиту уже от истинных революционеров. И все сразу станут ручными и тихими, подобно тем, кто живет на остальной территории планеты, а также на многих других планетах.

– Да‑а, – задумчиво протянул я. – Значит, его цель – демонстрация эффективности собственных отрядов там, где дорсайцы терпят поражение?

– Ну вот, ты меня, кажется, начал понимать. Мы можем диктовать свои цены, потому что военных нашего уровня на других планетах нет. Если наниматель желает получить результат, который могут обеспечить только дорсайцы, а именно: разрешение военного конфликта практически без потерь в людях, технике и средствах, – он должен пригласить дорсайца. Сейчас это закон. Но если появятся люди, способные делать подобную работу так же хорошо или даже лучше, естественно, цена на нас упадет, и Дорсаю останется лишь медленно умирать от голода.

– Пройдет не один год, пока Дорсай начнет голодать. И наверное, за это время ситуация как‑то изменится, и надеюсь, к лучшему.

– Дело в том, что Уильям смотрит еще дальше. Он не первый, кто мечтает нанять всех дорсайцев и с их помощью стать мировым диктатором. Ведь не случайно наши люди никогда не собираются в одном лагере все вместе. Но если Уильяму удастся задуманное и цена наша упадет настолько, что мы не сможем далее сохранять свободу и независимость Дорсая... Вот тогда Уильям предложит свой контракт – контракт, который даст нам возможность выжить.