В  то  же мгновение господин  Перегринус почувствовал такой болезненный

укол  в  большой  палец  правой  руки,  какой мог исходить только от первого

мастера из всех блох.

     --  Однако вы кусаетесь,  --  вскричал  Перегринус, --  кусаетесь,  как

маленький чертенок!

     -- Примите это за  живой  знак моего искреннего к  вам расположения, --

возразил мастер-блоха. -- Но справедливость требует, чтобы  я в  залог  моей

благодарности дал  вам  в подарок  одно из самых  удивительных  произведений

искусства, какие только  существуют. Это не что иное, как микроскоп, который

изготовил  один из очень  ловких  и  искусных  оптиков  моего  народа еще  в

бытность  свою на службе у Ле-венгука. Вам этот инструмент покажется немного

субтильным,  и в  самом  деле  он в  сто двадцать раз  меньше  песчинки,  но

применение его не допускает большей величины. Я вложу это стеклышко в зрачок

вашего левого глаза,  и глаз этот  тотчас же приобретет свойства микроскопа.

Вы будете  поражены  его действием, но на  сей раз я  умолчу  о нем и только

попрошу  вас  позволить  мне заняться этой  операцией  тогда, когда  я  буду

уверен, что  микроскопический  глаз окажет  вам большие услуги. Ну  а теперь

покойной ночи, господин Перегринус, вам нужен некоторый отдых.

     Перегринус действительно заснул и пробудился только поздно утром.

     Он услышал знакомое шуршание  половой щетки старой  Алины,  подметавшей

соседнюю комнату.  Маленькое дитя, провинившееся в  какой-нибудь шалости, не

боится так розог матери,  как господин  Перегринус боялся попреков  старухи.

Наконец она  тихо  вошла,  неся  кофе. Господин  Перегринус выглянул на  нее

украдкой  из-за полога, который  он  задернул, и  был  немало удивлен  ясной

солнечной улыбке, озарявшей лицо старухи.

     -- Вы  все еще спите,  милый господин Тис?  -- спросила  старуха  самым

сладким голосом, какой только мог исходить из ее глотки.

     Ободренный Перегринус ответил столь же ласково:

     -- Нет, милая Алина, поставьте завтрак на стол, я сейчас встану.

     Когда  же Перегринус  встал в самом деле, ему  почудилось, как будто  в

комнате веет  сладостное  дыхание  прелестного  создания, покоившегося в его

объятиях; на душе  его стало как-то уютно и жутко; во что  бы то ни стало он

стремился узнать,  что сделалось  с  тайной  его  любви;  ибо  прелестнейшее

создание явилось и исчезло, словно тайна.

     Покуда  господин Перегринус тщетно пытался глотать  кофе и  белый хлеб,

каждый кусок которого  застревал у него в горле, вошла старая Алина  и стала

возиться в  комнате,  бормоча себе под нос: "Удивительно!  Невероятно!  Чего

только не приключается на свете! Нет, кто бы мог подумать!"

     Сердце  забилось  у  Перегринуса.  Не  в  силах сдерживаться  долее, он

спросил:

     -- Что же приключилось удивительного, милая Алина?

     -- Мало ли  что, мало ли что! -- отвечала старуха  с  лукавой усмешкой,

продолжая по-прежнему убирать комнату.