--  Не заблуждайтесь,  --  шептал мастер-блоха,  --  не  заблуждайтесь,

добрейший господин Перегринус, то, что вы  сейчас созерцаете, это --  сонные

мысли.  Может быть,  за  ними и кроется  нечто большее, но  теперь  не время

заниматься  дальнейшим   исследованием.   Разбудите  только  обольстительную

малютку, назвав ее настоящим именем, и расспрашивайте ее, о чем вам угодно.

     Малютка   носила   разные  имена,  и   потому  легко  представить,  что

Перегринусу  трудно  было   найти  настоящее.   Недолго  думая,  однако,  он

воскликнул:

     -- Дертье Эльвердинк! Милая,  прелестная девушка. Неужели это не обман?

Возможно ли, что ты действительно меня любишь?

     В  то же  мгновение малютка  пробудилась от своих сонных грез,  открыла

глазки и, устремив на Перегринуса сияющий взгляд, заговорила:

     -- Да может ли быть в том какое-нибудь сомнение,  мой Перегринус? Разве

решится девушка на то,  на что я решилась, если любовь не пылает в ее груди?

Перегринус, я люблю тебя, как никого другого на свете, и если ты хочешь быть

моим, то и я -- твоя всем сердцем и душою и останусь у тебя, потому  только,

что  не  могу расстаться  с тобою, а  вовсе  не  по  той причине,  что  хочу

избавиться от тирании дяди.

     Серебряные нити  исчезли, и пришедшие в порядок мысли были таковы: "Как

же  это случилось? Сперва я прикидывалась,  что люблю его, только для  того,

чтобы  вернуть себе  и Левенгуку мастера-блоху,  а теперь я в самом деле его

полюбила. Я попалась в  собственные  сети. Я больше  уже не  ду- < маю  о

мастере-блохе; мне хотелось бы вечно принадлежать I этому человеку, который,

оказывается, мне милее всех, кого я до сих пор встречала".

     Можно себе  представить,  какой восторг воспламенили  эти мысли  в душе

Перегринуса. Он упал  на  колени перед прелестницей,  стал  осыпать ее ручки

горячими поцелуями,  называл  ее своим блаженством,  своим  счастьем,  своим

божеством.

     -- Ну, -- шептала малютка, тихо привлекая его к себе, -- ну, мой милый,

мой  дорогой,  теперь  ты, конечно,  не откажешь  мне  в  моей  просьбе,  от

исполнения которой зависит  все спокойствие,  мало  того --  вся жизнь твоей

любимой.

     --  Требуй, -- отвечал Перегринус,  нежно  обнимая  малютку,  -- требуй

всего, что  ты хочешь,  жизнь моя, малейшее твое желание -- для меня  закон.

Все,  что только есть  у меня  самого дорогого, все я с  радостью  принесу в

жертву твоей любви.

     "Увы мне, -- прошептал  мастер-блоха. --  Кто бы подумал, что  коварная

победит. Я погиб!"

     --  Слушай  же, -- продолжала малютка,  ответив пламенными поцелуями на

горячие поцелуи Перегринуса,  которые  он запечатлел на ее губах,  -- слушай

же, я знаю, каким образом...

     Вдруг дверь распахнулась, и в комнату вошел господин Георг Пепуш.