послышались снова слова.

     --  Ты  знаешь,  -- невнятно  звучали  ее  слова,  --  ты  знаешь,  мой

Перегринус, как  велика моя любовь к тебе. Я могу быть  твоей,  а ты моим, я

могу  тотчас же  выздороветь, и  ты увидишь  меня расцветшей в свежем блеске

юности; как  цветок,  напоенный  утренней  росой,  подниму  я  радостно свою

поникшую голову, но -- отдай мне пленника, мой  дорогой, любимый Перегринус,

а то я на твоих глазах изойду в несказанной смертной муке! Перегринус  --  я

больше не могу -- все кончено.

     И  малютка,  только  что приподнявшаяся  наполовину, вновь  поникла  на

подушки,   грудь  ее  то  поднималась,  то  опускалась  порывисто,   как   в

предсмертном борении,  губы посинели, взор, казалось, угасал.  В дикой тоске

схватился Перегринус за галстук,  но  мастер-блоха  уже сам прыгнул на белую

шею малютки, воскликнув голосом глубочайшей скорби: "Я погиб!"

     Перегринус  протянул  руку,  чтобы  схватить  мастера; но  вдруг  точно

незримая  сила удержала его  руку, и совсем  другие мысли,  чем те,  которые

переполняли его только что, мелькнули у него в голове.

     "Как, -- думал он,  -- ты, слабый человек, предавшийся бешеной страсти,

в безумии любовного вожделения  принявший за  истину ловкий обман, ты хочешь

вероломно предать того, кому обещал свое покровительство? Ты хочешь заковать

в  цепи  вечного  рабства  свободный  безобидный  народец,  навеки  погубить

единственного друга, у которого слова никогда  не расходятся с мыслями? Нет,

нет, опомнись, Перегринус! -- лучше смерть, чем измена!"

     --  Дай...  мне...  пленника...  умираю!  --  Так, запинаясь,  лепетала

малютка угасающим голосом.

     -- Нет, --  воскликнул  Перегринус, в  диком отчаянии хватая малютку  в

свои объятия, -- нет -- никогда, но дай мне с тобой умереть!

     В это  мгновение послышался  резкий  гармонически! звук,  точно  кто-то

ударял  в  маленькие серебряные  колокольчики; внезапно  губы и  щеки Дертье

зарозовели, она вскочила с софы и принялась прыгать вокруг по комнате, разрс

ясь судорожным смехом. Можно было подумать, что ее укусил тарантул.

     В ужасе глядел Перегринус на  жуткое зрелище,  в ужас взглянул на это и

доктор, остановившийся в дверях как окаменелый и загородивший вход в комнату

следовавшему ним господину Сваммеру.

ПРИКЛЮЧЕНИЕ ШЕСТОЕ

     Диковинное   занятие   странствующих  фигляров   в   винном   погребке,

сопровождавшееся изрядными побоями.  -- Трагическая история про портняжку из

Саксенгаузена. --  Как Георг Пепуш приводит в  удивление почтенных людей. --

Гороскоп. -- Веселая борьба старых знакомых в комнате Левенгука.

     Все  проходившие  мимо  погребка   останавливались,  вытягивали  шеи  и

заглядывали  в окна.