Но, как говорится, высший предполагает, а боги располагают. На кристально-чистой репутации его милости одно темнее другого проступали грязные пятна.

Напряжение нарастало. Каждое слово обвинения сотрясало тягучий, словно наэлектризованный воздух, отголосками звучало в самых отдалённых закутках храма.

По мере того как изобличительницы выкрикивали свои сентенции, щёки высшего алели всё ярче. Почему-то вспомнилась бутоньерка Эшерли, которую я сегодня утром лично вдела в петлицу его фрака. Симпатичный такой лиловый букетик, он бы сейчас прекрасно гармонировал с цветом лица жениха.

Руки мага мелко дрожали, по-совиному округлившиеся глаза, словно маятники неисправных часов, которым придали ускорения, бегали из стороны в сторону. Иден продолжал вертеть головой в надежде отыскать помощь. Но спасать мерзавца от обрушившегося на него позора никто не спешил.

Высшие негромко переговаривались, с удовольствием перемывая косточки де Клеру и его родне. В глазах большинства читалось осуждение. А некоторые даже не пытались скрыть своего презрения.

— Помнишь, как избивал меня?! Колдовская мразь! — войдя в раж, подскочила к высшему ещё одна обвинительница и от души залепила тому пощёчину.

Иден пошатнулся, но на ногах устоял, а красное пятно на левой щеке приобрело пунцовый оттенок. Боль помогла виконту справиться с оцепенением. Грубо отпихнув от себя девушку, он растолкал остальных «невест» и пулей помчался между рядами, спасаясь от бесчестья и посылаемых ему вслед проклятий.

Снова взглянув на часы, Эшерли недовольно пробормотал:

— Полициях, как всегда, опаздывает.

— Ты вызвал полицейских?

— На случай непредвиденных обстоятельств, — оглядываясь на двери, кивнул маг. — К тому же лучше мне сразу во всём покаяться, чтобы наши артистки в будущем избежали проблем. — С этими словами Грэйв поднялся и последовал за сбежавшим женихом к выходу, дабы встретить констеблей.

Мгновение, и храм, словно штормовой волной, захлестнуло разноголосым шумом. Плач никак не желавшего успокаиваться младенца и всхлипы очухавшейся Софи. Негодование её родителей, поклявшихся презирать де Гриенов до гроба, и раздававшиеся то тут то там восклицания приглашённых.

Что касается фальшивых невест, то с бегством Идена запал у девушек сразу пропал. Сейчас они смирно сидели в почётном первом ряду и отвечали на вопросы расхаживающего перед ними Бастиана. Эшерли тем временем что-то втолковывал подоспевшим полицейским, вероятно, брал на себя всю ответственность за произошедшее. А констебли не переставали косить в сторону разряженных пришлых ошеломлёнными взглядами.

Грэйв уверял, что всё обойдётся. Что за «невинный розыгрыш» наказывать не станут, тем более любимчика королевы. Но мне всё равно было за него тревожно.

Я то и дело оглядывалась на полицейских, пытаясь по выражению их лиц понять, как проходит общение с его светлостью, и не заметила, как ко мне подошёл Бастиан.

Пальцы высшего коснулись моего локтя.

— Нам надо поговорить.

В груди болезненно заныло, стоило вспомнить, что именно из-за этого человека я оказалась в Эльмандине. Из-за него перенесла столько страданий…

И именно в него меня угораздило влюбиться.

Чувства, отравленные горькими воспоминаниями, нахлынули с новой силой. Думаю, этот эмоциональный всплеск уловил и господин дознаватель.

— Ива, это важно, — с нажимом проговорил он и направился к боковому нефу, надеясь, что я последую за ним.

Рано или поздно нам придётся поговорить… Оглянувшись на Грэйва, отправилась за Бастианом.

Сумрак поглотил худощавую фигуру мага.