|
Не то что жена Гариса… Ну да, последняя – она мне никогда не нравилась, все время рожала мертвых и сама умерла при родах, еще до Праздника середины зимы. Он уже трех жен вогнал в могилу, дом Гарис… Все пытается заполучить наследника. И вот что я заметила – все его дети умирают при родах. У меня нет никакого желания забеременеть от него, иначе мне тоже плохо придется. Моя старшая сестра, – продолжила она, – в девичестве провела несколько лет в Башне Трамонтана. Она рассказывает, что слышала там о давным‑давно забытых днях – в общем, никто не помнит, когда это было. Вот в то время и была запущена особая генетическая программа. В результате Алдараны получили особый дар – ларан. Правда, не только они. Но беда в том, что в их наследственный аппарат был введен какой‑то ген, наградивший их этим даром. К сожалению, ген этот… Я сама не знаю, что это такое, а ты знаешь? – И, не дожидаясь ответа Ромили, подруга продолжила: – Этот ген, значит, оказался смертельным. Вот, например, твой отец сам объезжает и тренирует лошадей, разве не так? Вот я и думаю, что у сэра Гариса есть этот ген, а у моего Кадела нет. И вот что может получиться – у лорда Гариса никогда не будет наследников, так что когда‑нибудь мой старший сын унаследует Скатфелл.
– А ты будешь править имением как его мать, – засмеялась Ромили. В этот момент к ним подбежал Раэль и потянул сестру в круг. Закричал, что им не хватает девушек, чтобы образовать еще один хоровод, и Ромили как‑то забыла о своей догадке.
Праздник с танцами, с веселыми розыгрышами продолжался весь день. Поздно, когда стемнело, Микел Макаран, лорд Скатфелл и другие важные гости удалились на покой со своими женами. Молодежь осталась одна – веселье разгорелось с новой силой. Раэля увела воспитательница. Следом за ней отправили в свою комнату Мэйлину – та отчаянно протестовала. Единственным облегчением для нее было то, что и с ее подругами Джесами и Джеральдой поступили так же. Ромили тоже была не прочь пойти в спальню – ведь она встала сегодня еще затемно, потом много сил и волнений отняло испытание Пречиозы, – однако и Алдерик, и Дарен собирались танцевать до утра. Как она могла позволить себе уступить им хотя бы в чем‑нибудь!.. Однако, уже решив остаться, Ромили с некоторым беспокойством обнаружила, что Дариса уходит из зала – ребеночек, как она выразилась, подгоняет ее ко сну. «Я буду держаться поближе к Дарену. В присутствии моего брата дом Гарис не сможет выкинуть какой‑нибудь фокус или преследовать меня…» Тут‑то она и попалась – Ромили поняла это сразу, едва дом Гарис издали поглядел на нее. Долго, пронзительно… Кому она могла пожаловаться? Кто может запретить гостю посматривать в сторону молоденькой симпатичной дочки хозяина? Тем не менее от его взгляда, от алчущих глаз – память о встрече в коридоре вновь обожгла девушку – похолодело на душе, тело все напряглось. Только теперь ей стало окончательно ясно, что встреча оказалась куда более важной, чем она подумала, а взгляд дома Гариса куда более многозначителен – он как бы обволок ее какой‑то жирной или масляной пленкой. Ромили весь день – и теперь всю ночь? – будет вынуждена ощущать на теле эту грязь. «Неужели это и есть ларан? Мне бы совсем не следовало танцевать. Ой, дура!.. Не отходила бы от брата и его приятеля!.. Разве с ними не о чем поговорить? Например, о ястребах, о лошадях…» Тут Синил пригласил ее на танец, потом уже никак нельзя было отказать дому Гарису. Музыка звучала теперь немного диковато, пляски стали чересчур живы, и все гости постарше оставили зал, а вот этому все покоя не было. Он закружил девушку в танце и вроде бы не выходил за рамки приличий, и все равно Ромили сознавала, что лорд то и дело переступал незримую черту – то прижмет ее к себе слишком крепко, то перехватит руку повыше. |
