|
Он потребовал, чтобы я оставался в Лондоне, и стал выплачивать мне денежное содержание – впрочем, не слишком щедрое. Впоследствии, когда двое из его сыновей так и не женились, а третий, которого он лишил наследства, покинул страну, я стал олицетворением будущего семьи, так сказать, продолжателем рода. Должен признаться, мне доставляло немалое удовольствие сознавать, что, как бы мой дядюшка меня ни презирал, именно я в конце концов должен был унаследовать титул графа Уоргрейва. – Что ж, это было довольно низко, но вас можно было понять, – вставила Элис. – Это было не только низко – это было глупо, – заявил Дэвенпорт, в голосе которого явственно прозвучало отвращение к себе. – Мне следовало послать дядюшку ко всем чертям и заплатить за офицерский патент, в очередной раз сорвав солидный куш за игорным столом. – Почему же вы этого не сделали? – Потому что, будучи членом его семьи и находясь под его опекой, я был убежден, что именно дядюшка должен был внести эти деньги. Однако он предпочел помешать осуществлению моего желания, хотя служба в армии обошлась бы ему гораздо дешевле, чем мое пребывание в Лондоне. Он был человеком, который испытывал патологическое желание контролировать всех и вся. Я же в ответ на его попытки манипулировать мной старался заработать славу человека скандального и неуправляемого. Между нами шла невидимая война. Я считал, что в конечном итоге победа будет за мной – при условии, разумеется, что мне удастся пережить старого негодяя. Но победил все таки он. Он поручил стряпчему отыскать других наследников, и тот в конце концов нашел моего двоюродного брата Ричарда. – Должно быть, вам было трудно с этим примириться, – сочувственно заметила Элис. – Что правда, то правда, – со смешком согласился Дэвенпорт. – Я готовился всех удивить, умело управляя имениями графа Уоргрейва и получая от них солидный доход. – Судя по тому, как вы ведете дела в Стрикленде, вам это было бы вполне по силам. Реджи осторожно пожал руку Элис. – Возможно, вы правы. Должен признаться, что, поскольку я практически всю свою сознательную жизнь провел в непосредственной близости от высшего света, но при этом никогда не был в него вхож, мне очень хотелось заполучить титул графа и соответствующее положение в обществе. Но еще больше мне хотелось… – Реджи умолк, подбирая подходящие слова. – …Чтобы люди поняли, что я что то представляю собой как человек, как личность. Реджи замолчал, а когда заговорил снова, голос его был совершенно бесцветным. – К сожалению, мое желание не осуществилось. Я мог бы добиться в жизни куда большего, если бы воспользовался выпадавшими время от времени возможностями, но по причине гордости и упрямства я продолжал бесцельную борьбу со злобным стариком. И вот теперь я понимаю, что растратил жизнь в погоне за миражами – хотя, возможно, в этом не только моя вина. Элис вытянулась рядом с Реджи в траве, положив голову ему на плечо, в то время как рука ее по прежнему покоилась у него на груди. Он обнял ее. – Мне слишком хорошо известно, что такое гордость и упрямство, – тихо сказала Элис. – Я едва не разрушила собственную жизнь по той же причине. Но я все же решила, что должна выкарабкаться и спасти то, что еще можно спасти. Дэвенпорт осторожно прижался щекой к ее волосам. – Вы умнее, чем я, Элли, – шепнул он и неожиданно рассмеялся. – Разумеется, это еще не повод для того, чтобы я сложил оружие. Но вообще то в канун Дня всех святых мне исполнится тридцать восемь, а в таком возрасте наивность и слабое знание жизни не могут служить человеку оправданием. Элис улыбнулась – раз к Реджи снова вернулось чувство юмора, значит, кризис миновал. Она теснее прижалась к нему. В их объятии не было ничего эротического, но оно доставляло ей огромное удовольствие. |
