|
– А когда вы в плохом настроении? – Ну, тогда от меня все шарахаются. – Способность вовремя изобразить строгую мину на лице – весьма полезное качество при вашей работе, – задумчиво проговорил Дэвенпорт. – Я уверен, было нелегко заставить фермеров и работников Стрикленда с вами считаться. – Да, кое какие проблемы были, – признала Элис. – Это ведь только войну можно выиграть, одержав победу в единственном сражении. Люди бы воспринимали мои указания спокойнее, будь я хозяйкой поместья, но женщина управляющий – это не всем по вкусу. – Фермеров и работников можно понять. Да мне самому не по вкусу женщина управляющий. – Видя, что Элис негодующе вскинулась, Реджи поднял руку, успокаивая. – Поймите, в этом нет ничего личного, но когда человек читает ваши инициалы и фамилию, он не сомневается, что вы мужчина. – Дэвенпорт бросил на свою собеседницу мрачный взгляд. – Если вам дорога ваша репутация, вам следует подыскать другое место. Элис побледнела. – Вы меня увольняете? – Нет. – Реджи чувствовал себя так, будто ударил ее. – Просто даю хороший совет. Немного придя в себя, Элис отчеканила: – В таком случае запомните, что, так же как и вы, я предпочитаю сама заботиться о своей репутации и посторонняя помощь мне не нужна. – До тех пор пока вы работаете у меня, моя репутация будет влиять на вашу, даже если ваше поведение будет безупречным, – без обиняков заявил Дэвенпорт. – Узнав, что моим имением управляет женщина, люди будут многозначительно хихикать, решив, что вы моя любовница. Тем более что вы молоды и привлекательны. Элис, вспыхнув, опустила глаза. От негодования из за того, что ее могут принять за его любовницу? Или обрадованная его комплиментом? Он уже заметил, что всякий намек на ее женскую привлекательность вызывал у Элис смущение и выводил ее из равновесия. Наконец она подняла голову. Взгляд ее был спокоен и тверд. – Я не молоденькая девушка, которая ни в коем случае не должна никому давать малейшего повода для подозрений. Меня хорошо знают в округе, и маловероятно, чтобы местные жители подумали, будто я вдруг забыла о приличиях. – Я допускаю, что вас не слишком волнует ваша репутация, но в данном случае пекусь о своей, – возразил Реджи. – Хотите верьте, хотите нет, я собираюсь вести себя осмотрительно. Стрикленд теперь мой дом. Строго говоря, так было всегда. – Он повертел в руках почти опустевший бокал. – У меня нет никакого желания разрушать устои общественной нравственности в Дорсетшире. – Этим вы собираетесь заниматься в Лондоне? – Возможно. – Реджи легкомысленно пожал плечами. – Но не исключено, что я вообще покончу с этим. Всю жизнь быть сорвиголовой и кутилой – слишком тяжело. Еще не закончив говорить, Реджи понял, что смутные мысли, не дававшие ему покоя в последние дни, каким то непостижимым образом переплавились в твердое решение. Пришло время остепениться и пустить корни, прекратив попытки заполнить пустоту своей жизни азартными играми, пьянством и бесконечными интрижками с женщинами сомнительной репутации. Другими словами, пора было взяться за ум, пока не поздно. Посмотрев на Элис, он увидел, что та пристально вглядывается в его лицо, словно пытаясь понять, насколько искренни его слова и что они могут означать для нее. Ее глаза – оба, и карий, и серо зеленый, – были удивительно красивы. Разница в цвете ошеломляла, но нисколько не портила впечатления от ее лица, более того, это даже шло ей. Словно компенсируя странность ее глаз, природа наградила мисс Уэстон самыми длинными ресницами, какие ему когда либо приходилось видеть. Тот, кто первым назвал ее леди Элис, был очень проницательным человеком. Мисс Уэстон совершенно не походила на других женщин. Хотя, заботясь о ее же благе, Реджи посоветовал Элис подыскать другое место, но он был рад, что она не выказала ни малейшего желания уезжать из Стрикленда. |
