— Ребята, вот вы где! — услышали мы голос, чистый и звонкий.

 

Христина шла по пирсу, улыбаясь нам. Она перевела взгляд на хулиганов в лодке и всплеснула руками:

 

— Гарик! Вот не ожидала встретить. Ах да — амнистия! Дома уже был?

 

Стриженый не слишком-то обрадовался встрече. Но что-то буркнул в ответ, сначала неразборчиво.

 

— А ты как? — спросил он неохотно.

 

— Окончила институт, еду работать…

 

— Что ж ты в Новосибирске не сумела устроиться?

 

— Хочу к себе, на Байкал.

 

— Ты всегда была чудачка… А я хочу в Жилуху податься. Врачи вот советуют отдохнуть сначала. Нервы расшатались — ни к черту не годятся. Домой не поманывает. Мать будет ныть. Отца увидишь, привет передавай.

 

Подумав, он представил Христине своих товарищей:

 

— Вовик, Славик, Талик. Моя двоюродная сестра Христя, — объяснил он им.

 

— Ты хоть написал родителям? — спросила Христина, кивнув приятелям.

 

— Не любитель писать. И что писать? Мать все мечтала прокурором меня видеть. И взбредет такое в голову?.. Ну, мы отправляемся.

 

Мотор заурчал, загрохотал, завоняло бензином, и «Ча-ча-ча» рванулась с места. Кто-то из них швырнул пустую бутылку из-под дешевого вина, и она запрыгала на прозрачной волне.

 

— Мой двоюродный брат, — вздохнула Христина. — Жаль дядю.

 

Мы отправились на теплоход.

 

Вторую неделю солнечный ливень днем, бурный звездопад ночами. По утрам туман, пронизанный светом. Солнце поднимается выше, туман оседает, растворяясь в воде, и Байкал вдруг начинает искриться, дробиться, сверкая, словно гигантское зеркало, отразившее самое солнце со всеми его протуберанцами. Кто-то невидимый чуть наклонит зеркало, и оно отразит прибрежные скалы — огромные глыбы, черные и зеленые, бронзовые величавые сосны, отвесные гранитные стены, синеватые скалистые гряды в вышине, облака, плывущие в синем океане над головой, как снежные острова.

 

Сияющий мир хлынет в душу, и захлебнешься от восторга, и уже кажется, что у тебя крылья и вот сейчас сорвешься и полетишь все выше в глубь бездонной ослепляющей синевы.

 

И удивительно вписывалась в этот непостижимый мир Христина Даль, девушка, выросшая в Забайкалье.

 

Прапрадед ее, приват-доцент Даль, ученый и революционер, был сослан на Байкал еще лет сто назад. Здесь он женился на кержачке, написал фундаментальный труд «Флора и фауна Байкала» и, когда получил возможность вернуться в Петербург, уже не смог оставить захвативший его душу край. Его сын, а в свое время и внук уезжали в столицу для получения образования, но неуклонно возвращались на Байкал для научной работы. Столетие семья Далей посвятила изучению и защите озера.

 

Христина по окончании медицинского института в Новосибирске тоже вернулась на родину. Матери она не помнит, та умерла, когда девочке было всего четыре годика. Отец погиб в экспедиции шестью годами позже.

 

Осиротевшую Христину взял в свою семью дядя со стороны матери, ветеринарный врач. Отличительной чертой этой семьи была бездуховность. Мещанство в его самом чистом виде.

 

Когда Христине исполнилось тринадцать лет, она от них ушла.