|
Многие избегают употреблять само слово "черномазый", но оно пронизывает все их мышление. Оно таится где-то в укромном уголке сознания и время от времени дает о себе знать. Некоторые даже не подозревают об этом, но факт есть факт. Вот почему сидя там на кровати, я понимал, что бежать и нельзя и бесполезно. - Разумный поступок. Как бы тщательно вы ни спрятали труп, его все равно обнаружили бы, и это означало бы ваш конец, - Вулф покачал головой. - Рассуждения по поводу слова "черномазый" мешают вам трезво смотреть на вещи. Разве вы сами не употребляете слова, о которых в спокойном состоянии и не вспомнили бы? Например, "толстая обезьяна". Что ж, я должен, следовательно, сделать вывод, что человек, похожий на обезьяну или просто полный, не может рассчитывать на уважительное отношение с вашей стороны? Я не делаю такого вывода. Подсознание - это какая-то причудливая комбинация выгребной ямы с чудесным садом. Только небесам известно, какие синонимы слова "женщина" таятся во мне, и я рад, что сам этого не знаю. Мистер Уиппл, - продолжал Вулф, поворачиваясь к отцу юноши, - самое лучшее, что я могу сделать для вас и вашего сына, - покормить вас. Ну, скажем, омлетом с грибами и салатом. Вы любите салат из кресса водяного? - Вы, следовательно, отказываетесь нам помочь? - грустно спросил Уиппл. - Не в состоянии. Отвести удар я не могу поскольку он уже нанесен. Ваше предположение о том, что сыну будет предъявлено обвинение в убийстве, вероятно, не подтвердится. И не расстраивайтесь. Уиппл скривил губы. - Грибы и кресс водяной... Нет уж, спасибо. - Из внутреннего кармана пиджака он достал чековую книжку. - Сколько я вам должен? - Нисколько. Это я был вам должен. - Я имею в виду поездку мистера Гудвина в Расин. - Мы предприняли ее, не заручившись вашим согласием. Я сам послал его в Расин. - Вулф отодвинул кресло и поднялся. - Прошу извинить, мне предстоит еще одно свидание. Сожалею, что взялся выполнить ваше поручение; я поступил опрометчиво. Примите мое соболезнование по поводу постигшего вас несчастья. Вулф направился к двери. Насчет свидания он говорил не правду. Было 3 часа 47 минут, а с четырех до шести он обычно возился в оранжерее со своими орхидеями. Глава 5 Прошло пятьдесят часов. Как и все, я узнаю о том, что происходит на белом свете, из самых различных источников: из газет и журналов, радио-и телепередач, от таксистов и болтливых людей, от друзей и врагов. Но помимо этого у меня есть два особых источника: Лон Коэн - доверенный помощник издателя "Газетт" - и женщина, состоящая в близких (отнюдь не семейных) отношениях с весьма уважаемым гражданином, которому я когда-то оказал большую услугу. Однако сведения об аресте Данбара Уиппла я получил от самого инспектора Кремера из уголовной полиции - я не могу назвать его врагом, но и к числу друзей не отнес бы. В течение последующих двух суток я не только внимательно читал газеты, но раза два звонил Лону Коэну, чтобы узнать, не раздобыла ли редакция в связи с убийством Сюзанны Брук нечто такое, что пока не находит нужным предавать гласности. Он ответил отрицательно; нельзя же было назвать сенсационной новостью тот факт, что Кеннет, брат мисс Брук, влепил пощечину помощнику окружного прокурора, а родственники Сюзанны, если верить слухам, пытаются замять сплетню, будто она была в положении. |
