Куриный пирог еле вмещается на тарелке, золотистая корочка прекрасно прожарена, а из центра пирога поднимается пар.
— Как же я голодна! — произносит Джессика, проламывая вилкой хрустящую корочку и откусывая кусочек пирога. — Бог мой, он стоит каждого заплаченного цента. А как твоё?
Рон проглатывает ложку пасты с морскими гребешками и соусом из моллюсков.
— Невероятно. Знаешь, если нам пришлось пройти через всю ту хрень ради такого ужина, должен сказать, что оно того стоило.
Он поднимает бокал, делает глоток и зажмуривается от наслаждения, стараясь прочувствовать этот вкус напитка, пока вино медленно стекает по горлу. И тут Джессика судорожно всхлипывает.
Рон открывает глаза и видит, как по подбородку его жены стекают струйки крови, а из нижней губы торчат два рыболовных крючка. Она сплёвывает что-то на стол — овальное, размеров в полтора сантиметра, — и сперва Рон принимает это за камень или фасолину. Пока оно не начинает резво убегать.
Из-под пирога выползают другие тараканы, и Рон инстинктивно вскакивает из-за стола и отбегает прочь. Теперь он видит, что весь пирог начинён рыболовными крючками и тараканами.
А в свете свечей поблёскивают перемешанные с морковью, картофелем и куриным филе осколки стекла.
Джессику рвёт на пол, и Рон чувствует, что и его вот-вот вырвет.
Рон помогает своей жене встать и отойти от стола. А что же могло скрываться в его перламутровом соусе из моллюсков?! Он ведь уже успел пару раз откусить! Нет, лучше об этом не думать.
Джессика дрожит, а по щекам бегут слёзы.
— Тише, милая. Дай мне взглянуть.
В тусклом свете он видит, что один из крючков почти не зацепился за губу.
— Я могу достать один прямо сейчас.
И аккуратно, с присущей его руками хирургической точностью, он вынимает крючок из края её губы.
— А вот второй зацепился сильно. Кажется, бородка крючка ушла глубоко под кожу.
— Язык! — плачет Джессика.
— Дай посмотреть.
Она высовывает язык, и даже при плохом освещении Рон видит глубокий порез на правой половине языка.
— Господи, это хреново. Вспомни, ты проглотила хоть чуть-чуть стекла?
— Не знаю.
— Ладно, оставайся здесь.
— А ты куда?
— Я убью эту сволочь!
— Нет, подожди, — её губы уже начали опухать, и согласные выговаривались нечётко.
— Что?
— Давай просто отыщем шерифа.
— Да к чёрту его!
Рон бросается к задней двери ресторана, сжав руки в кулаки, и распахивает металлическую дверь.
В кухне темно.
— Здесь есть кто-нибудь? — кричит он.
Они снова подходят к стойке регистрации в гостинице и видят там ту же женщину-клерка, что и прошлый раз. Она сидит во вращающемся кресле и с упоение читает женский роман в мягкой обложке.
— Простите, — говорит Рон, и женщина поднимает глаза.
— Да?
— Где больница? — он кивает на свою жену, прижимающую ко рту окрашенную бордовым салфетку. — Моя жена нуждается в медицинской помощи.
— Простите, у нас есть только медпункт, но он уже закрыт.
— У вас нет больницы?
— Ближайшая в пятидесяти километрах отсюда, но вы же знаете, все дороги сейчас перекрыты.
— Ладно, а шериф у вас есть?
— Конечно, но уверена, что его офис тоже уже закрыт. Уже почти девять вечера.
— Как вас зовут?
— Кэрол.
— Скажите, Кэрол, что делают жители этого города, когда им нужен страж грёбаного правопорядка?!
— Что-то произошло?
— Да, кое-что произошло. |