— Думаю, я могла бы поискать шерифа Хансона дома.
— Правда? А то я не хочу ставить вас в неловкое положение из-за того, что кто-то набросал в чёртов ужин моей жены стекло, крючки и тараканов, и она почти разрезала свой язык на…
— Рон, она в этом не виновата.
Кэрол поднимет трубку, набирает номер и спустя пару секунд произносит:
— Артур? Привет, это Кэрол. Передо мной сейчас стоит пара приезжих, и мне кажется, им нужна твоя помощь… Не знаю… Да, думаю, так и есть… Ладно.
Она кладёт трубку.
— Он сейчас подойдёт.
— Спасибо, — отвечает Рон. — А теперь, мы надеемся, что у вас найдутся для нас и другие хорошие новости.
— Например?
— У нас был очень тяжёлый вечер, и нам нужна…
Она качает головой:
— Извините, но у нас всё занято.
— Я заплачу двойную цену. Тройную. Я не…
— Сэр, что вы хотите, чтобы я сделала? Выгнала кого-то вон? Извините, но у нас нет свободных мест.
Они сидят у камина на кожаном диване, Рон обнимает Джессику, пробегая пальцами по её волосам. Он размышляет о том, что они могли бы сидеть в этом холле у огня при совершенно иных обстоятельства, с бокалами вина, в обнимку, и строить планы на будущее.
В те редкие моменты, когда его разум очищался от мыслей о случившимся, он начинал признавать, что, несмотря на все заработанные им с Джессикой деньги, они впустую тратят свои молодые годы: он — на супербогатых, но абсолютно поверхностных фиф, которые готовы отдать семьдесят тысяч долларов на изменение формы носа, а Джессика — на безликие фармацевтические компании, гонящиеся за очередным лекарством на миллиард долларов.
— Мне нужно обезболивающее, — хнычет Джессика.
— Как только мы поговорим с шерифом, то отправимся в машину. Там в чемоданчике у меня есть «Лортаб». Джесс, можешь пару секунд посидеть здесь одна?
— Зачем?
— Я хочу подняться наверх и проверить кое-что.
— Пожалуйста, возвращайся скорее.
Он идёт по пустому холлу, стены которого увешаны чучелами мёртвых животных — голова лося над камином в окружении койотов, огромный бурый медведь на задних лапах за стеклом, птицы, застывшие в полёте, свисающие с потолка на проволочных шнурах. Рон бежит наверх, перепрыгивая через ступеньки, и попадает в коридор, освещённый искусственным светом фонарей, вмонтированных в стены между дверями.
И проходит дальше по коридору и останавливается.
Он приближается к первой же двери, прижимает к ней ухо, но слышит лишь гулкий стук собственного сердца.
Он проходит ещё мимо трёх дверей, у четвёртой останавливается и становится на колени.
Заглядывает в щель между дверью и паркетом. Только темнота.
Он поднимается, стучит в дверь. Никакого ответа.
Подходит к другой двери и стучит сильнее.
Колотит изо всех сил в третью.
— На этом этаже есть кто-нибудь? — кричит он.
Женщина-клерк смотрит, как к ней подлетает Рон.
— Не расскажете, какого чёрта тут происходит?
Её глаза чуть расширяются, она проводит пальцами по корешку книги и поднимается с кресла. Невысокая, крепкая, лет пятидесяти с небольшим, а её огромные глаза ещё больше увеличиваются из-за линз очков.
— Мне не нравится такой тон…
— А мне плевать, что вам не нравится. Я только что вернулся со второго этажа. Он пуст.
— Нет, не пуст.
Звук, похожий на взрыв вдалеке, немного сбивает Рона с мыслей.
— Все комнаты тёмные и пустые.
Джессика поднимается с дивана и подходит к ним. |