|
., вы или я. Может, кто-то говорил с Марлин на празднике? Или накануне его? Может быть, кто-нибудь с ней познакомился, вроде бы случайно, без всякого дурного умысла? И даже что-нибудь ей подарил? - Нет, сэр, ничего такого не было. Да Марлин и не стала бы брать подарки от посторонних. Я не так ее воспитывала. - Но, возможно, она не распознала в этом ничего дурного? - продолжал свое Пуаро. - Предположим, что подарок ей предлагала какая-нибудь милая леди? - Кто-нибудь вроде молодой миссис Легг из Мельничного домика? - Ну да. Может, даже и она. - Она разок подарила ей губную помаду, такое было, - сказала миссис Таккер. - Ну я, конечно, налетела на Марлин. Не смей, мол, этой дрянью мазаться, подумай только, что скажет отец. А она давай мне дерзить! Дескать, это ей дала леди из коттеджа Лодера, и еще леди сказала, что ей этот цвет очень пойдет. Ну а я ей: дескать, нечего слушать, что говорят леди из Лондона. Пусть, мол, они размалевывают себе лица да красят ресницы, а ты, мол, знай себе умывайся водой с мылом, пока не станешь взрослой. Думаю, она с вами не согласилась, - улыбнулся Пуаро. Попробовала бы она не согласиться. Толстушка Мэрилин вдруг с хитрым видом хихикнула. Пуаро бросил на нее пытливый взгляд. - Миссис Легг давала Марлин что-нибудь еще? - спросил он. - Кажется, шарфик или платок, из тех, что ей самой уже не был нужен. С виду ничего себе, а материал - хуже некуда. В тканях я уж как-нибудь разбираюсь, - заверила миссис Таккер, кивая головой. - В девушках работала в Насс-хаусе. Тогда леди носили вещи им подобающие. Ни этих кричащих цветов, ни всяких нейлонов-капронов - только натуральный шелк. А чем их платья из тафты <Тафта - тонкая глянцевитая шелковая или хлопчатобумажная ткань полотняного переплетения.> были хуже нынешних нейлоновых? - Девушки любят наряжаться, - снисходительно заметил мистер Таккер. - Я не против ярких цветов, но этой дрянной помады не люблю. - Слишком строгой я была с ней. - Глаза миссис Таккер повлажнели. - А ей вон что припасла судьба! Страсть-то какая! Уж как я потом жалела, что отругала ее. А после все и посыпалось: сплошные несчастья да похороны. Верно говорят; пришла беда - отворяй ворота. - Вы еще кого-нибудь потеряли? - сочувствующе спросил Пуаро. - Тестя моего, - пояснил мистер Таккер. - Поздно вечером возвращался на своей лодке из “Трех собак”, должно быть, оступился, как выходил на причал, и упал в реку. В таком возрасте оно лучше сидеть себе дома. Да разве эти старики кого слушают? Вот и наш вечно околачивался у переправы. - Вообще-то мой отец получше многих молодых умел управляться с лодкой, - сказала миссис Таккер. - В прежние времена приглядывал за лодками мистера Фоллиата, но когда это было... Не скажу, чтобы мы сильно горевали, - спокойно произнесла она. - Ему было уже за девяносто, и порой с ним просто не было сладу. Болтал все время всякие глупости. Видно, пора его пришла, вот и умер. Но, конечно, похоронили его как положено, а двое похорон, сами понимаете, - расходы немалые. Пуаро продолжал вежливо выслушивать сетования миссис Таккер на дороговизну, и вдруг в памяти его шевельнулось какое-то смутное воспоминание. - Старик с причала?.. Помню, я с ним говорил. Как его звали?.. - Мерделл, сэр. Это моя девичья фамилия. - Ваш отец, если я не ошибаюсь, был старшим садовником в Насс-хаусе? - Нет, садовником был мой старший брат. Я была в семье самой младшей, одиннадцать нас было. |
