Мама мне улыбалась, а я смотрела на неё и улыбалась ей в ответ. После чего кивнула.

  Да. Слава богу, что у меня такой человек есть,   сказала я.

  Конечно, есть. – Мама протянула руку через стол, чтобы коснуться меня.

А я ей подсказала:

  Думаю, ты его знаешь. Точнее, помнишь.

Её пальцы на моей руке дрогнули, а сама она непонимающе моргнула.

  Я помню?..

  Да. Дядя Гриша, папин друг. Лысовский.

Мама медленно убрала руку, улыбка на её губах несколько померкла.

  Ах да, Лысовский. – Она попыталась изобразить бодрость. – Конечно, я его помню.

  Он тебя помнит,   порадовала я её.

Мы смотрели друг другу в глаза.

  И что же он помнит?

Я легкомысленно отмахнулась.

  Ваши с папой отношения, что он про тебя рассказывал. Как тебя любил.

  Конечно,   проговорила мама в сторону.

  Мама, а почему ты, вообще, уехала из Москвы? – неожиданно спросила Лиля. Будто этот вопрос только что пришёл ей в голову. – Осталась бы там, глядишь, и мы бы жили по другому, а не в этом захолустье.

Мама колко глянула на младшую дочь.

  Если бы я осталась там, тебя бы и на свете не было. Так что, не задавай глупых вопросов.

Лиля тут же обиженно фыркнула.

  Подумаешь. Спросить нельзя.

Я молчала, но, наверное, чересчур красноречиво, потому что когда мама обратила ко мне взгляд, несколько стушевалась. И аккуратно проговорила:

  Твой отец, Марьяна, он был очень… категоричным человеком. Я знаю… уверена, что ты осуждаешь меня за мой отъезд, но, поверь, выбора у меня не было.

Я её выслушала, после чего очень серьёзно кивнула.

  Верю.

  Даже разговора о том, что я могу забрать тебя с собой, не велось. Саша этого бы никогда не позволил. И не позволил мне остаться.

  Почему? – опять влезла Лиля, а вот я молчала. Потому что я знала ответ, но даже не представляла, как могу его вслух озвучить. Как могу обвинить мать в измене отцу. Да и права на это, как считаю, не имею. Весь вопрос между нами стоял в том, что она уехала, оставила меня, и больше никогда не появлялась. Потому что получила за это приличную сумму денег.

Нет, у меня не хватит смелости ей это сказать.

  Я уже сказала,   с нажимом проговорила мама в ответ на вопрос младшей дочери,   мой первый муж был очень жестким, категоричным человеком. При этом гораздо старше меня. Я была совсем девчонкой, когда родилась Марьяна. Что я могла ему противопоставить?

Мама так на Лилю смотрела, после каждого неуместного вопроса, что мне казалось, в следующий раз она хорошенько пнёт её ногой под столом. Если уже этого не сделала.

  А вся эта история, с моей смертью,   мама снова обратила взгляд ко мне и лишь руками развела. – Я сама не знаю, как это получилось. Но в один момент я будто умерла для всех друзей и знакомых. Мы, на самом деле, попали тогда в аварию, под Парижем. Авария случилась, но никто не пострадал, но информация попала в прессу, дошла и до Москвы. И Саша… в нужный момент он, судя по всему, просто ею воспользовался. Для него всё сложилось удачно, он оставил меня в той аварии, в той ситуации, там, во Франции. И вернувшись в Россию, одна, я поняла, что просто исчезла из его жизни, из общества. – Она вздохнула. – Устроиться на работу в Москве я так и не смогла, а потом приехал…   Мама нервно кашлянула. – Приехал человек от твоего отца, и всё мне объяснил. Мне вручили документы с моей девичьей фамилией, напомнили о том, что у меня есть какой никакой диплом об образовании и…

Она запнулась, и я за неё добавила, чтобы всё окончательно разъяснить:

  Дали денег.