И Гарт жестом предложил президенту занять указанную позицию. Сам не зная почему, Вильялобос повиновался и невольно вздрогнул, когда Голова моргнула и уставилась на него. Торопясь, он шагнул в сторону. Глаза чуть двинулись. Вильялобос сделал еще один шаг. Темно‑карие, лишенные всякого выражения глаза не отставали. Он дошел почти до самой границы периферического зрения Головы, но черные иголочки‑зрачки были все так же устремлены на него.

– И когда вы собираетесь разбудить нашего спящего красавца? – задал Вильялобос свой главный вопрос.

Прежде чем ответить, Баннерман бросил быстрый взгляд сперва на Джона Рэндо, потом – на Рика Бандельера, очевидно, не зная, что можно, а чего нельзя говорить президенту.

– Операция по присоединению Головы к донорскому телу запланирована на сегодня, на два часа, – промолвил он наконец. – Но только одному Богу известно, когда он очнется – если вообще очнется.

– Нам всем следует поблагодарить президента Клинтона, – напыщенно сказал президент Вильялобос, чтобы показать, что кое‑что он все‑таки знает.

– Президента Клинтона? – переспросил Баннерман.

– Вы, конечно, слышали о нем, доктор?

– Боюсь, что‑то не припоминаю… сэр… – Баннерман покачал головой и покраснел, а Вильялобос подумал, что негоже ему вести себя подобным образом. Во всяком случае – не сейчас, хотя он нередко пользовался собственной осведомленностью, чтобы ошарашить противника и навязать ему свою волю.

– Билл Клинтон был президентом США в самом конце XX столетия. Именно он впервые начал вкладывать в развитие нанотехнологий действительно серьезные средства. А взгляните на нас сейчас!

– Да, конечно, – сказал Рэндо.

– Ну, – подбодрил президент, – расскажите же мне, как все это работает.

Доктор Гарт Баннерман снова заморгал и покосился на свое начальство.

– Мы подаем в сосуды специальную жидкость, – сказал он, – в которой находятся миллионы микроскопических наномашин. Они разблокируют морозостойкую оболочку, которую образует вокруг каждой клетки антропофизиологический антифриз, и…

– Должно быть, Голова испытывает что‑то вроде жесточайшего похмелья, – перебил президент, который, как было широко известно, подчас не отличался терпением, однако, едва произнеся эти слова, он вдруг почувствовал невероятную слабость. Казалось, что‑то высасывает из него энергию… или жизненные силы.

– …с вами, господин президент? – услышал Вильялобос окончание фразы Гарта и понял, что на несколько секунд отключился.

– Ничего… страшного. Все в порядке, – с усилием произнес Вильялобос. – Должно быть, перепад температуры.

– Он часто действует на людей подобным образом, – вставил свое слово Джон Рэндо.

Президент вздрогнул.

– Странно… – проговорил он. – Мы с отцом часто придумывали и рассказывали друг другу различные занятные истории о прежней жизни Головы. Мы нафантазировали ему целую жизнь. А сейчас мне показалось… на мгновение мне показалось, что отец стоит рядом со мной.

– Не исключено, что придет день, когда он действительно  встанет рядом с вами, – сказал Рэндо.