-  Но...

    -  Это фантомные, - буркнул Орчак. - Ты на хвосте сосредоточься.

    -  На хвосте не чувствую, - Алим безрезультатно пытался пошевелить теми, которые чувствовал. - А как настоящие.

    -  Они и были настоящими, пока на задницу не переехали... Не так я себе это представлял, - сознался Орчак. - Думал, самое страшное - это в инструмент лечь. Ты даже не представляешь, как часто мы в быту рук-ками пользуемся... Мы просто не замечаем этого. А я даже светоч не могу зажечь! Я в урода превратился. Из хома не могу выйти. Они из гнёзд вываливаются, цепляются за всё. Краба из постели прогнать не могу.

    -  А что Иранья говорит?

    -  Что говорит, что говорит... Через год, говорит, нервы прорастут. Если тренироваться буду - смогу ими пользоваться. Не выдержу я год.

    -  Есть идея! - сообщил Алим после долгого раздумья. И выскочил из хома.

    -  Мог бы хоть «до свидания» сказать, - пробурчал Орчак.

    Через полчаса Алим вернулся. И не один. На нижней присоске болтался очень крупный и весьма недовольный лабораторный осьминог-манипулятор.

    -  Потренируйся с ним, - Алим расслабил присоску и сбросил осьминога прямо на Орчака. - Рук-ков он, конечно, не заменит. Но всё же...

    Орчак никогда не работал с инструментами сложнее краба-секатора. Сесть на пятно испуганного осьминога без помощи рук-ков тоже оказалось не так-то просто. В общем, следующий час прошёл в весёлой возне. Орчак гонялся за манипулятором, подцеплял его на присоску, пытаясь угодить на контактное пятно, осьминог скручивался клубком и ускользал. А Алим, сидя на верхнем пятне Орчака, выкрикивал советы и удерживал рук-ки неутомимого в обтекателях. За этим занятием их и застали целительницы.

    -  Справа заходи! В угол зажимай! Привет, Иранья.

    -  Виделись, - хмыкнула целительница. - Как думаешь, подруга, у них получится что-нибудь?

    -  Раздавят осьминожку... Или замучают. Самцы...

    -  Больной... Больно-о-ой! Перестань мучить самочку! Что вы с ней хотите сделать?

    -  Это самочка? - удивился Орчак. - Я хочу взять её на присоску.

    -  Вот так? - Иранья выпростала рук-ки, пощекотала осьминожку и ловко посадила на свою нижнюю присоску. - Не бойся, милая. Эти два бездельника вовсе не хотели тебя съесть.

    Её напарница тем временем начала сооружать осьминожье гнездо в углу хома.

    -  Иранья, ты объясни ей, чтоб от меня не убегала, - пожаловался Орчак.

    -  Сам объяснишь. А теперь - на массажный стол.

    Орчак расположился на камне, покрытом губкой, а Алим незаметно ускользнул. Нужно будет объяснить Амбузии, куда делся из её лаборатории самый крупный манипулятор. Ворчать начнёт...

    Алим выписал из центрального госпиталя лучшего нейрокорректора. Светило мирового масштаба. О светиле ходили противоречивые слухи. Говорили, именно оно организовало госпиталь много-много лет назад, говорили, термин «нейрокорректор» оно выдумало само, так как слово «целитель» ему не нравилось. От «целителя» шарлатанством веет. Светило оказалось недавно омолодившимся неутомимым.

    Здорово, организмы! - ворвался он в хом. - Кто тут у вас четверорук земноводный?

    Орчак и Алим недовольно обернулись. Только что они заключили пари, что Ракушка (Так Орчак назвал самочку-осьминожку) самостоятельно сумеет разложить белые и чёрные камешки в разные кучки.