-  Тёмный пигмент неравномерно лёг, - заметил Алтус.

    -  Да, это надо подработать, - согласилась Иранья.

    -  Пигмента вообще больше надо. Веко мало света поглощает.

    -  Не всё так однозначно, коллега. У свистунов веки тонкие, у разумных будут втрое толще. При той же плотности пигмента световой поток будет поглощаться на порядок сильнее.

    Тут, во время очередной передачи, образец вырвался, шмыгнул между Атраном и Фалином, увернулся от Алтуса, проскользнул мимо рук-ков лаборантов и бросился наутёк.

    -  Держите его! - завопили целительницы-инфорочки.

    -  Глушите его! - подхватил Фалин и возглавил погоню. Вскоре свисты вырвались вперёд. Учёные поотстали. Их образ жизни не способствует поддержанию хорошей физической формы. Ошалевший образец метался то вправо, то влево. Но Елобоч сумел оглушить его мощным импульсом ультразвука. Тут же подлетел кул, клацнули челюсти - и от образца осталась половинка... Довольный кул заюлил перед своим хозяином.

    -  Эффектно! - прокомментировал Атран. Взял за хвостик двумя пальцами останки образца, зачем-то понюхал и отдал кулу. Похлопал хищника по шершавому боку, почесал за жабрами. - Что ж, мы неплохо размялись. Пора возвращаться в институт.

    Яркие события в жизни института - редкость. Повседневность - это трудовые будни. Иранья отрабатывала методику на образцах. Инфорочки две недели не вылезали из информатория института. Выполняли заказ библиотекарей, обменивались материалами. На третью присоединились к целительницам, которые всем желающим выращивали вторые веки для зрения Суши. К чему сотрудникам института Темноты сухопутное зрение - не спрашивали. Помнили наказ Ардины - сделать как можно больше операций и обучить всех местных целителей. Зачем это нужно, хитрая интриганка обещала объяснить по возвращении. Иранья догадывалась - чтоб затормозить работу Северо-Запада. Как-никак, приезжими заняты пять лучших инструментов, целители института вместо основной работы изучают чужие методики. Но свои мысли целительница держала при себе.

    Наступил день, когда в инструмент легла Анта. Все знали, что операция продлится не меньше недели. И всё равно каждый день у входа в грот прогуливались, якобы случайно, несколько любопытных. Периодически из грота появлялся Фалин и сообщал, что всё идёт как надо.

    На десятый день из грота появилась Анта. Выглядела она осунувшейся и растерянной. За ней выплыла усталая Иранья.

    -  Отдохни, приди в себя, покушай, а завтра будем учиться работать веками, - сказала целительница. Но потом смягчилась. Урок длился недолго. Уже через полчаса Анта научилась различать верхние, непрозрачные веки и «светофильтры». И умчалась, даже не попрощавшись, разыскивать мужа.

    -  Я хочу увидеть небо! - донёсся издалека её радостный крик. - Говорят, оно голубое! Я хочу увидеть небо!!!

    -  Устала я что-то, - зевнула Иранья. - Фалин, мальчик мой, завтра выходной устроим. И послезавтра. Чувствует моё сердце, всё равно работать не дадут.

    -  ...Ну, миленький! Ну, хорошенький! Ну, пожалуйста! - Три испытательницы вились вокруг Атрана и лепетали давно забытые слова из лексикона молоди, не прошедшей вторую инициацию. Для нормального разумного эти слова были бы полным бредом. Но Атран их понимал.

    -  Вы же знаете, вы медики по образованию. Две-три недели после операции на стабилизацию фенотипа.