|
Он выругался, и наступило молчание, лишь машину потряхивало и заносило при резких маневрах на полупустых ночных улицах. - Ja, sowas <Надо же! (нем.).>! - наконец сказал Дрэкс удивленно. Значит, эта музейная колымага все-таки движется. Тем лучше, дорогой Кребс. Похоже, он там один. - Дрэкс хрипло засмеялся. - Сейчас мы устроим ему катанье, и если выдержит, сунем его в один мешок с женщиной. Включи радио. Местную станцию. Сейчас мы поймем, есть ли осложнения. Защелкало-заквакало радио, и Гала услышала голос премьер-министра, голос, которым были отмечены все важнейшие события ее жизни. Он доносился обрывками, потому что на выезде из города Дрэкс увеличил скорость. “... оружие, созданное гением человека... на тысячу миль в твердь небесную... зона, патрулируемая кораблями Ее величества. .. исключительно для защиты нашего родного отечества... наступает эра мира... достижение, которое позволит человеку вырваться за пределы земной атмосферы... сэр Хьюго Дрэкс, великий патриот и благодетель нашей страны... “ Гала услышала раскатистый, прерывающий вой ветра, торжествующий хохот Дрэкса, и приемник затих. - Джеймс, - прошептала она про себя, - только ты и остался. Будь осторожен, но, ради Бога, поторопись! Лицо Бонда сделалось грязной маской. О стекла его очков разбивались мошки и ночные бабочки, приходилось снимать с руля затекшую от напряжения руку и протирать их. Но "Бентли" шел превосходно и, держа дистанцию, не отрывался от "Мерседеса". По прямой он делал девяносто пять. Но вдруг, недалеко от Лидс-Кастл, сзади зажглись мощные фары, и клаксон в четыре ноты дерзко запел ему прямо в ухо: "Пом-пим-пом-пам!” В гонку включилась третья машина. Это было совершенно невероятно. С тех пор, как они выехали из Лондона, Бонд не трудился даже смотреть в зеркало заднего обзора. Только гонщик - или безумец - мог затеять соревноваться с ними. Сдвигаясь вправо, чтобы пропустить машину, он посмотрел на нее с тревогой. Низко посаженная ярко-красная "Альфа-Ромео" обошла его с легкостью и запасом в добрые десять миль. Краем глаза он уловил на краю капота четкие белые буквы: “Аттабой-2". Мелькнули: смеющееся юное лицо, белая рубашка, задорный мальчишеский жест в его адрес - и умчались, окутанные какофонией воя турбонаддува, кряканья выхлопов, рева коробки передач. Бонд улыбнулся и помахал мальчишке. "Альфа-Ромео" с турбонаддувом. Почти такая же старенькая, как моя. Тридцать второго или тридцать третьего года. Приз Тарья-Флорио 1931 года, и потом тоже были неплохие результаты. Мальчишка, наверное, лихач с какой-нибудь из баз ВВС здесь поблизости. Торопится с вечеринки, чтобы не попасть в рапорт. Бонд с умилением смотрел, как "Альфа" вильнула хвостом, преодолевая зигзагообразный поворот впереди, и с воем вышла на широкий прямой отрезок, ведущий к развилке у Чаринга. Бонд представил себе восторг мальчишки, когда тот увидит "Мерседес". И раж Дрэкса, когда он услышит дерзкую песенку клаксона. Делает не меньше ста пяти, подумал Бонд, не дай Бог, слетит с дороги. Он заметил, что две пары хвостовых огней сближаются. "Альфа" приготовилась к своему трюку: подойти сзади тихонько, врубить фары и, при малейшей возможности, с шиком обогнать. Вот оно. В четырехстах ярдах впереди, в свете фар "Альфы" блеснул белый корпус "Мерседеса". |
