Данан все еще не сводя глаз пристально таращилась на эльфа. Тот выглядел так, будто ему было очень важно, чтобы Данан поверила.

– А как насчет Борво?

Фирин ненадолго замолк. Потом спросил:

– Он все таки умер, да? Я почувствовал это.

– То есть ты не отрицаешь, что заколдовал его?

– Что ты хочешь от меня услышать, Данан? Тогда в битве с архонтом было так много горя. Ты валялась без сил. Дей сходил с ума. Я просто хотел, чтобы Борво пожил еще немного. Он ведь был отличным малым и заслужил это. Он хотел побыть смотрителем в почете, и я сделал, что смог. Как ты понимаешь, воскресить человека нельзя. Разве что чем то вроде такого ритуала, – Фирин подбородком указал на разрушенный портал.

– Но Алеонт отнял контроль над ним! Как ты мог этого не знать?! Не почувствовать!

Колдун утомленно зевнул.

– Данан, я просто насильно привязал душу Борво к его телу. Покуда печать не развеялась бы, он мог бы быть рядом с вами. Хотя, признаю, это довольно нечестно. Но я не мог ни контролировать его, ни управлять им. Вернее, не хотел и не видел в этом смысла. Борво, как я сказал, был отличным малым, это правда. Но и он не мог ничего мне дать, чтобы помочь вернуть Эгнир. А потому мне не было дела и до него.

Данан почувствовала, как усталость мужчины передается и ей. Чародейке захотелось откинуться на спину и немного поспать. Но еще рано. Исчадия все еще здесь.

– Эгнир, – бездумно повторила чародейка.

– Осуждаешь? – спросил Фирин так, что Данан легко услышала: даже если осуждаешь – плевать.

– Желание до конца быть с тем, кого любишь, Фирин – мне ли его осуждать? – Данан подняла вверх голову и потерла горло.

«Неожиданно» – подумал эльф.

– Быть до конца – это совсем не то, что подходит моему случаю, – отозвался Фирин. – Я мог быть с ней только с начала. – Мужчина сделал глубокий медленный вдох. – С начала, которое закончилось слишком давно. И с тех пор я, эльф, рожденный во времена нашей вечности, скитался в одиночестве, в мире, который погас и опустел. – Он закрыл глаза. – Я так хотел быть с ней. Только с ней. И ничего другого, Данан.

Голос архонта внутри Данан медленно посмеялся – раскатисто и утробно.

– И чем ты был готов заплатить за это, Фирин? – Чародейка спросила вслух еще до того, как успела мысленно одернуть Темного. – Или мне лучше звать тебя Астердис Лавентиль?

Фирин вздрогнул. Данан не только увидела, но почувствовала по колебанию воздуха рядом с собой. Он подпрыгнул. Сон в его глазах мгновенно развеялся. Так собираются те, кто, обессилев от голодных скитаний в одиночестве, встречает разъяренного медведя, от которого негде укрыться.

– Ты веками готовился к этому дню. – Данан оскалилась. – Дню, когда я все испортила. И при этом, Фирин, ты так и не смог убить меня. Ни когда я вошла в эту комнату, ни сейчас, хотя мы говорим уже битый час, и я здесь одна! Безоружная и утомленная не меньше твоего! Я отняла у тебя последнюю надежду, шанс, но ты так и не убил меня. Наоборот, швырнул в меня средоточие жизненных сил, чтобы подарить мне жизнь. Только Хольфстенн помешал.

Эльф сглотнул.

– Тебя не смутило то, как я вырвала посох из твоих рук? Тебя не смущает, Фирин, что ты по прежнему сидишь рядом с той, кто все разрушил?

Чародейка скалилась, почти чувствуя, как по позвоночнику эльф стекает холодный пот, а пересохший рот начинает жадно причмокивать, надеясь на глоток воды.

– Ты бы мог попытаться снова. Начать сначала и заново подготовиться к ритуалу, но у тебя больше нет времени.