«Монах» вытянул вперед свою третью руку – ногу‑лапу и сжал мне горло пальцами‑когтями. Не так сильно, чтобы я задохнулся, но довольно ощутимо.

Моррис ругался тихо и беспомощно. Я физически ощущал переживаемую им агонию.

– Устройство спускового механизма вам также известно, – прошептал «монах». – Стоит мне расслабить руку, и произойдет выстрел. Цель – вы. Советую предостеречь четверых правительственных агентов от нападения на меня, если вы в состоянии сделать это.

Я поднял руку ладонью вверх: «Ничего не предпринимайте». Моррис понял и еле заметно кивнул, вроде бы и не взглянув в мою сторону.

– Вы же умеете читать мысли, – сказал я.

– Да, умею, – ответил «монах», и в ту же секунду я понял, что он пытался скрыть. Он мог читать мысли чьи угодно, только не мои.

На том и кончилась игра Морриса в конспирацию. Но моих мыслей «монах» читать не мог, а передо мной его душа лежала как на ладони.

И, заглянув в эту чуждую мне душу, я понял, что умру, если не подчинюсь.

Одну за другой я положил розовые таблетки на язык и проглотил их. Проглотил всухую, с трудом. Моррис все видел и не в силах был помешать. «Монах» ощутил своими пальцами, как таблетки прошли по моему горлу.

Но едва они миновали его пальцы, я сотворил чудо.

– Ваши знания и умения, приобретенные от таблеток, сотрутся через два часа, – сказал «монах».

Он поднял стакан с виски и задвинул его себе в капюшон. Вынул он стакан наполовину опорожненным.

– Почему вы отняли у меня знания? – спросил я.

– Вы не заплатили за них.

– Но они были даны мне в дар!

– Их подарил тот, кто не имел на это права, – ответил «монах».

Он собрался уходить. Надо было что‑то предпринять. Теперь я знал, что «монахи» творят зло, – я пришел к такому выводу путем зрелых размышлений. Однако если он не задержится и не выслушает, я не смогу его убедить.

Впрочем, сделать это будет нелегко в любом случае. Передо мной сидел «монах» – звездолетчик. Его этические оценки были введены в его мозг таблеткой РНК вместе с профессиональными навыками.

– Вы упомянули о правах, – произнес я на его языке. – Ну что же, обсудим вопрос о правах.

Шепелявые слова странно жужжали в горле, щекотали небо, но слышал, что выговариваю их правильно. «Монах» удивленно вздрогнул.

– Мне сообщили, что вас научили пониманию нашей речи, но не сказали, что вы умеете изъясняться на ней.

– Вам не сказали, какую мне дали таблетку?

– Языковую. Я и не знал, что она была у него с собой.

– Он не закончил дегустацию земных алкогольных напитков. Не выпьете ли вы еще?

Я уловил, что он пытается осмыслить мои мотивы, и уловил, что он ошибается. Он решил, что я хочу воспользоваться проявленным им любопытством и всучить ему побольше выпивки за наличные. К тому же, с чего ему бояться меня? Какие бы интеллектуальные способности ни приобрел с помощью таблеток, через два часа от них и следа не останется.

Ставя перед ним стакан, я спросил:

– Что вы думаете о пусковых лазерах?

Наш спор принял весьма технический характер.

– Давайте рассмотрим особый случай, – помнится, говорил я ему, – предположим, цивилизация владела искусством звездных полетов в течение шестидесяти четырех тысяч лет. А, может быть, и в восемь раз дольше. А потом в главный океан планеты врезался астероид, наступил ледниковый период… – Так действительно случилось однажды, и он был об этом прекрасно осведомлен. – Но ведь природное бедствие не может стереть различий между разумом и животным состоянием, не правда ли? Если, конечно, бедствие не затрагивает непосредственно ткани мозга…

Сначала его удерживало любопытство.