– Совсем не знаете?

– Нет. Нас в школе этому не учили.

– Je parle un peu. Et toi? (2)

– Merde, Morris, ecoutez. Ох, надо же… (3)

></emphasis>

1. Говорите ли вы по‑французки?

2. Я говорю немного на этом языке. А ты?

3. Черт возьми, Моррис, говорят же вам… ></emphasis>

Он не дал мне ни секунды передышки, а сразу спросил:

– Что означает слово «фанак»?

Опять такое чувство, будто голова замусорена чем попало.

– Может означать все, что угодно. Выпуск любительского журнала, письмо в редакцию, розыгрыш… Моррис, что происходит?

– Усвоенный вами курс лингвистики был гораздо обширнее, чем мы предполагали.

– Верно, черт побери! Я только сейчас, сообразил. Уборщицы из «Тип‑Топ» говорили по‑немецки, но я их понимал.

– Испанский, французский, «монаший», жаргон поклонников фантастики, техническая терминология… Вы освоили обобщенный курс, обучающий понимать со слуха любой язык. Думаю, это немыслимо без телепатии.

– Без чтения мыслей? Вероятно, да.

За сегодняшний день я не раз с чудовищной точностью определял, что у кого на уме.

– Вы можете читать мои мысли?

– Ну, не совсем. Я улавливаю направление ваших мыслей, но не сами мысли. Моррис, мне отнюдь не улыбается провести остаток дней в одиночке.

– Этот вопрос мы обсудим позже. – «Когда моя позиция станет более выйгрышной», хотел он сказать. «Когда отпадет нужда в том, чтобы бармен помог облапошить» монахов «. – Сейчас важно то, что вы способны читать их мысли. Этот фактор может оказаться решающим.

– А» монахи «, по всей вероятности, способны читать мои мысли. И ваши.

Я предоставил Моррису возможность обдумать мои слова, а сам уставлял напитками принесенный Луизой поднос.

» Длинная ложка» быстро заполнялась людьми. Только двое из них оказались сотрудниками секретной службы.

– Что, по‑вашему, приняла вчера Луиза? Ваши профессии мы определили, наконец.

– Есть у меня одно предположение. Но довольно смутное. – Я огляделся. Луиза продолжала принимать заказы. – Скорее, просто догадка. Обещайте, что будете пока держать ее про себя.

– Не говорить Луизе? Разумеется, пока не скажу.

Я смешал четыре коктейля, и Луиза унесла их.

– Мне приходит на ум профессия, – сказал я. – Но ее очень трудно определить в нескольких славах, как профессию переводчика или специалиста по телепортации, или капитана звездолета. Да и почему, собственно, должно существовать столь точное определение? Мы же имеем дело с инопланетянами.

Моррис посасывал свой джин, ожидая, что я скажу дальше.

– Жизнь женщины – продолжал я, – может стать профессией в буквальном смысле слова, чего никак не может произойти с жизнью мужчины. «Домохозяйка»– вот выражение, которое мы ищем, но оно отнюдь не исчерпывает всей полноты понятия….

– «Домохозяйка»? Бросьте мне мозги заправлять!

– И не собирался. Вы просто не способны уловить перемену в Луизе. Вы ведь только вчера познакомились с ней.

– На какую перемену вы намекаете? Если на то, что она красива, так это я и без вас заметил.

– Да, она красива, Моррис. Но вчера в ней было двадцать фунтов лишнего веса. Что же, по‑вашему, она похудела за одну ночь?

– Верно, она казалась тяжеловатой. Привлекательной, но черезчур полной. – Моррис обернулся, посмотрел через плечо, как ни в чем не бывало повернулся обратно. – Черт возьми, она и сейчас кажется полной, но весь день я на это не обращал внимания.