Я чуть не захлебнулся. Я как раз поднес к губам джин с тоником.

Луиза хлопнула меня по спине и, вероятно, помогла мне перевести дух.

– Ты ничего не помнишь? – спросила она.

– Я вообще почти ничего не помню с той секунды, как принял первую таблетку.

– Да? Но ты вовсе не казался нетрезвым. Во всяком случае, поначалу…

В разговор вмешался Моррис.

– Луиза, а что «монах» сказал о таблетке, которую дал вам?

– Ничего. Мы говорили обо мне. – Она задумалась. Потом, удивляясь самой себе, сказала: – Не знаю даже, как это понять. Ни с того, ни с сего начала выкладывать историю своей молодой жизни. И кому? «Монаху»! Но мне почудилось, что он слушает меня с сочувствием.

– «Монах»?

– Да, «монах». Потом вдруг достал таблетку, дал ее мне и сказал, что она мне поможет. Я ему поверила. Не знаю, почему, но поверила и проглотила.

– Были какие‑нибудь симптомы? Появились какие‑нибудь новые ощущения?

Она покачала головой, обескураженно и несколько раздраженно. Сейчас, в холодном сером полуденном свете, вчерашний поступок представился ей чистой воды безумием.

– Значит, так, – сказал Моррис. – Вы, Фрейзер, приняли три таблетки. Назначение двух из них нами установлено. Вы, Луиза, приняли одну, но мы понятия не имеем, чему она вас научила. – Он зажмурился. Затем посмотрел на меня. – Фрейзер, если вы не можете вспомнить, что вы приняли, то, может, хоть вспомните, от чего отказались? Предлагал ли вам «монах» что‑либо такое…

Он осекся, уловив выражение моего лица. Потому что его слова в самом деле мне кое‑что напомнили…

«Монах» говорил на своем языке, говорил своим чужим шепотком, которому вполне достаточно быть шепотком, потому что основные его звуки просты и легко различаются даже человеческим ухом. «Это обучит вас правильной технике плавания… Кхх… достигает скорости от шестнадцати до двадцати четырех… кхх… за три гребка… Курс включает также упражнения…»

– Я отказался от таблетки, обучающей разумных рыб правильной технике плавания, – сказал я вслух.

Луиза хихикнула.

– Шутите? – спросил Моррис.

– Нет. – И было еще кое‑что. Сейчас мне уже не мерещилось, что я тону в море бессчисленных и бессвязных фактов, как раньше. Видимо, все они постепенно раскладывались по полочкам у меня в голове, находя каждый свое место. – Я его расспрашивал об инопланетных формах жизни. Не о самих «монахах»– это было бы невежливо, тем более со стороны представителя расы, не проявившей пока еще своих интеллектуальных способностей, – а о других инопланетянах, обустройстве их организмов. И «монах» предложил мне три курса рукопашного боя без оружия. Каждый из них включает обширные познания анатомии.

– Вы их не приняли?

– Нет. А зачем? Одна из таблеток обучала, как убить разумного вооруженного червя, но она пригодилась бы мне только в том случае если бы я был разумным невооруженным червем. А я еще не настолько к тому времени обалдел.

– Найдутся люди, Фрейзер, которые отдали бы руку или ногу за любую из таблеток, от которых вы отказались.

– Ага. А пару часов назад вы заявляли, что я псих, раз согласился глотать обучающие таблетки пришельцев.

– Извините, – сказал Моррис.

– Вы ведь всерьез решили, что они сведут меня с ума. А, может, уже свели, – добавил я, потому что мое сверхчувствительное равновесие все еще продолжало чертовски меня беспокоить.