|
- Многие даже и не наживаются, - сказал Пассини. - Они слишком глупы. Они делают это просто так. Из глупости. - Ну, хватит, - сказал Маньера. - Мы слишком разболтались, даже для tenente. - Ему это нравится, - сказал Пассини. - Мы его обратим в свою веру. - Но пока хватит, - сказал Маньера. - Что ж, дадут нам поесть, tenente? - спросил Гавуцци. - Сейчас я узнаю, - сказал я. Гордини встал и вышел вместе со мной. - Может, что-нибудь нужно сделать, tenente? Я вам ничем не могу помочь? - Он был самый тихий из всех четырех. - Если хотите, идемте со мной, - сказал я, - узнаем, как там. Было уже совсем темно, и длинные лучи прожекторов сновали над горами. На нашем фронте в ходу были огромные прожекторы, установленные на грузовиках, и порой, проезжая ночью близ самых позиций, можно было увидеть такой грузовик, остановившийся в стороне от дороги, офицера, направляющего свет, и перепуганную команду. Мы прошли заводским двором и остановились у главного перевязочного пункта. Снаружи над входом был небольшой навес из зеленых ветвей, и ночной ветер шуршал в темноте высохшими на солнце листьями. Внутри был свет. Главный врач, сидя на ящике, говорил по телефону. Один из врачей сказал мне, что атака на час отложена. Он предложил мне коньяку. Я оглядел длинные столы, инструменты, сверкающие при свете, тазы и бутыли с притертыми пробками. Гордини стоял за моей спиной. Главный врач отошел от телефона. - Сейчас начинается, - сказал он. - Решили не откладывать. Я выглянул наружу, было темно, и лучи австрийских прожекторов сновали над горами позади нас. С минуту было тихо, потом все орудия позади нас открыли огонь. - Савойя, - сказал главный врач. - А где обед? - спросил я. Он не слышал. Я повторил. - Еще не подвезли. Большой снаряд пролетел и разорвался на заводском дворе. Еще один разорвался, и в шуме разрыва можно было расслышать более дробный шум от осколков кирпича и комьев грязи, дождем сыпавшихся вниз. - Что-нибудь найдется перекусить? - Есть немного pasta asciutta (1), - сказал главный врач. - Давайте что есть. Главный врач сказал что-то санитару, тот скрылся в глубине помещения и вынес оттуда металлический таз с холодными макаронами. Я передал его Гордини. - Нет ли сыра? Главный врач ворчливо сказал еще что-то санитару, тот снова нырнул вглубь и принес четверть круга белого сыра. - Спасибо, - сказал я. - Я вам не советую сейчас идти. Что-то поставили на землю у входа снаружи. Один из санитаров, которые принесли это, заглянул внутрь. - Давайте его сюда, - сказал главный врач. |
