|
-- Александр становится великолепным,-- сказал аббат, желая порадовать сестру. Петуха звали Александром. Он посмотрел на девушку своим огненным глазом, повернул голову и распустил хвост. А потом расположился у самой ее юбки. -- Меня-то он любит,--сказала Дезире.--Мне одной по- зволяет себя трогать... Хороший петух. У него четырнадцать кур, и я ни разу еще не находила яиц-болтунов... Правда, Александр? Она наклонилась к петуху, который смирно стоял, принимая ее ласку. К его гребню точно прихлынула волна крови. Он захлопал крыльями, вытянул шею и издал протяжный крик; голос его прозвучал, как медная труба. Он возобновлял свое пение четыре раза, и издалека ему отвечали все петухи селения Арто. Дезире забавляло выражение испуга, появившееся на лице ее брата. -- Эге, да он тебя оглушил!--сказала она.--Знатная у него глотка... Но, уверяю тебя, он вовсе не зол. Вот куры, те злые. Помнишь большую пеструшку, что несла желтые яйца? Третьего дня она расцарапала себе лапу. Другие куры увидели кровь и точно обезумели. Набросились на нее, стали клевать, пить ее кровь и к вечеру сожрали всю лапку. Я нашла ее: лежит себе, головка под камешком, совсем одурела, молчит и позволяет себя клевать. Прожорливость кур рассмешила ее. Она начала рассказывать мирным тоном о других подобных жестокостях: о том, как у цыплят раздирали в клочья зады и выклевывали внутренности, так что она находила потом лишь шею да крылья; о том, как выводок котят был съеден в конюшне за несколько часов... -- Попробуй им человека кинуть,-- продолжала она,-- они и его прикончат... А как легко они переносят боль! Прекрасно живут себе с переломанной лапкой. Пусть у них будут раны и дыры по всему телу,--такие, что хоть кулак засовывай,-- аппетита у них не убавится. Вот за это-то я их и люблю; день, другой -- и все заживает; тело у них теплое-теплое, точно там под перьями запасы солнышка... Чтобы задать им пир, я иной раз бросаю им куски сырого мяса. А червей-то как они любят! Вот увидишь сам. Она подбежала к навозной куче и без всякого отвращения вытащила оттуда червяка. Куры бросились прямо к ней на руки. Она же высоко подняла добычу и забавлялась их жадностью. Наконец Дезире разжала пальцы. Куры, толкаясь, набросились на червяка. Потом одна из них, преследуемая остальными, убежала с добычей в клюве. Она выронила червяка, вновь подхватила, опять выронила, и это продолжалось до тех пор, пока другая, широко раскрыв клюв, не проглотила его целиком. Тогда все куры остановились--шея набок, глаза навыкате -- в ожидании второго червяка. Довольная Дезире называла их по именам, обращалась к ним с ласковыми словами, а аббат Муре при виде этой шумной, прожорливой стаи даже немного отступил. ---- Нет, мне от этого становится не по себе,-- сказал Серж сестре, хотевшей, чтобы он взвесил на руке курицу, которую она откармливала.--Мне неприятно, когда я дотрагиваюсь до животных. |
